Снег в апреле

— Нет льда, — объяснил он, увидев их, затем, отступив назад, как комический актер на сцене, внимательно оглядел женщин и, пораженный их внешностью, застыл в середине зала, наблюдая их торжественный спуск по лестнице. — Отлично! Вы прекрасно выглядите! Какие великолепные женщины!

Шарон — муж Дианы. Каролин... она называла его по-разному: «муж моей мачехи», или «мой так называемый отец», или просто «Шарон».

Он и Диана поженились три года назад, но, как он любил сообщать окружающим, он знал ее и обожал с давних пор.

— Знавал ее прежде, — говорил он. — Думается, у меня были хорошие шансы, чтобы жениться на ней, но она уехала на греческие острова, чтобы купить там себе недвижимость, и следующей новостью, которую я узнал, так как она мне написала, была новость, что она встретила, полюбила и выходит замуж за архитектора — Джеральда Клибурна. Плевать, как его звали, создали семью художников, черт побери! Я чуть не умер!

Он остался преданным ее памяти. В отличие от дел любовных ему сопутствовал успех на деловой почве; он сделал карьеру адвоката, считался надежным человеком и пользовался успехом в деловых кругах Лондона. Чтобы попасть к нему на прием, требовалось записаться за месяц.

И в самом деле, его жизнь была так замечательно хорошо организована и приятна, что, когда овдовевшая Диана Клибурн с двумя пасынками вернулась в Лондон, чтобы осесть в своем старом доме, возобновить старые связи и начать новую жизнь, неизвестно было, что предпримет Шарон Карпентер в данной ситуации. Он слишком глубоко увяз в своих повседневных заботах, в своей адвокатской деятельности. Сможет ли он — даже ради Дианы — проститься со своей независимостью и согласиться на нудную жизнь простого главы семейства? Сплетники очень сомневались относительно этого.

Но они не учли всех достоинств Дианы. Она возвратилась из Греции еще более красивой и цветущей, чем когда-либо. Ей было теперь тридцать два, и она была на вершине своей привлекательности. Шарон, встретившись с ней вновь, был сражен наповал. Через неделю он попросил, чтобы она вышла за него замуж, и повторял это регулярно каждую неделю, пока она наконец не согласилась.

Первое, что она его заставила сделать, — это сообщить новость Каролин и Джоди.

— Я не смогу заменить вам отца, — сказал он им, меряя шагами ковер гостиной. Шея у него вспотела под их пристальными и странно идентичными взглядами. — Не сумею, так или иначе. Но я хотел бы, чтобы вы поверили, что можете использовать меня как доверенное лицо или возможного финансиста... В конце концов, это ваш дом... И я хотел бы, чтобы вы чувствовали...

Он путался в словах, мысленно проклиная Диану за то, что из-за нее он попал в эту нелепую ситуацию, и желал только одного: чтобы она позволила его отношениям с Каролин и Джоди развиваться медленно и естественно. Но Диана была нетерпелива по природе, она любила ясность во всем, и она хотела этой ясности немедленно.

Джоди и Каролин смотрели на Шарона, сочувствовали ему, но не высказывались и не делали ничего, чтобы помочь ему выйти из неприятного положения. Им понравился Шарон Карпентер, но они видели ясными глазами юности, что Диана уже прибрала его к рукам. И он говорил, что Милтон-Гарденс — их дом, не учитывая, что их настоящим домом был и всегда будет похожий на сахарную глыбу белый куб, который расположен высоко над водами темно-голубого Эгейского моря. Но это все кончилось, пропало без следа в волнах прошлого. Что Диана делала теперь, за кого она хотела теперь выйти замуж, это их не касалось. Однако, если ей хотелось выйти замуж и она собиралась это сделать, они были рады, что ее избранником стал большой и добрый Шарон.

Теперь Каролина прошла мимо него, стоящего в стороне, изысканно одетого, с накрахмаленным воротничком и немного смешного с этим ведерком для льда, которое он держит в руках. От него пахнет «Брютом» и чистым бельем. Каролин вдруг вспомнила небритый подбородок ее отца и его синие рабочие рубашки, которые он предпочитал носить прямо после стирки, обходясь без глажки. Она припомнила также поединки и споры, которые вели ее отец и Диана, и ее отец почти всегда побеждал! И девушку внезапно поразило то обстоятельство, что одна и та же женщина смогла выйти замуж за столь разных людей!

Спуск в цоколь — в область, подвластную Кэйти, — был подобен перемещению из одного мира в другой. Наверху был порядок: ковры пастельных тонов, люстры, тяжелые бархатные занавесы. Внизу все было загромождено, просто и весело. Потертый линолеум был покрыт яркими ковриками, занавески были из ткани с зигзагами и листьями, все горизонтальные поверхности были заставлены фотографиями, пепельницами из фарфора с забытых морских курортов, разноцветными морскими раковинами и вазами с пластмассовыми цветами. В красноватых отблесках каминного огня сидел, свернувшись в кресле и уставившись в экран телевизора, брат Каролин — Джоди.