Снег В Январе (ЛП)

Северус удивленно посмотрел на Гермиону, когда её пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Он всегда был застегнут на все пуговицы, чтобы скрыть свои шрамы от посторонних глаз, даже дома. Он почувствовал, как у него тревожно перехватило дыхание, пока он гадал, не вызовет ли у неё отвращение то, что она увидит. Но отвращение так и не пришло, и она вытащила фалды его рубашки из брюк и отодвинула ткань в сторону, оценивая его грудь с выражением восхищения и голода, горящим в её глазах. Пальцы Гермионы заплясали по его коже и слегка погладили шрамы. С годами они немного поблекли, но всё ещё резко выделялись на его бледной коже.

Она двинулась дальше, и её кончики пальцев нежно пробежались по небольшому количеству тонких волос на его груди, прежде чем пройти по его соскам, вызвав тихий, сдавленный звук, вырвавшийся у него. Она улыбнулась на это, прежде чем убрать волосы с дороги и наклонилась вперед, чтобы нежно прикусить его прямо над правым соском, успокаивая его движением языка.

— Милая Цирцея, — выругался он себе под нос, вызвав у нее смешок.

— Цирцея не имеет никакого отношения к тому, что должно произойти, — сказала девушка, ее голос был полон обещания.

— И что мы собираемся делать, Гермиона? — спросил он низким голосом, окутывая её, как гладкий шёлк.

— Ну-у, поскольку в настоящее время я нахожусь в состоянии раздетости, сидя на твоём стояке, я склона думать, что мы собираемся трахнуться, — пробормотала она, прижимаясь губами к его уху.

Северус застонал от того, какой откровенной она была, так горячо шепча ему на ухо эти наводящие на размышления слова. Его руки, которые нежно сжимали её талию, скользнули вниз к бедрам, и он удержал их там, прежде чем вжаться в неё, застав Гермиону врасплох. Она лукаво улыбнулась и отстранилась, соскользнув с его ног и опустившись перед ним на колени. Его глаза расширились, когда её руки потянулись к пуговицам его брюк и быстро расстегнули их, а потом спустили его нижнее бельё.

— Боже, боже… Жаль, что я не знала раньше, как ты выглядишь под всеми этими слоями чёрного. Я могла бы попытаться соблазнить тебя гораздо раньше, если бы знала об этом, — сказала она, любуясь его членом с похотливыми взглядом.

А потом рот Грейнджер оказался на нём, и её язык обвился вокруг кончика его члена, прежде чем она опустилась вниз и сильно пососала его член. Это было всё, что он мог сделать, чтобы не вонзиться в её рот глубже. Костяшки его пальцев побелели от того, как он вцепился в подлокотники кресла. Её рот был раем, и когда она сосала, облизывала и гладила его член с одинаковым мастерством и энтузиазмом, он удивлялся про себя, почему ему хоть на мгновение пришло в голову отрицать свое влечение к ней.

Северус схватил её за плечи и оттолкнул, не в силах больше терпеть поддразнивания, чтобы не кончить ей в рот, как нетерпеливый школьник. Он приподнял её и прижал свой рот к её губам в требовательном поцелуе, состоящем только из губ, языка и нежно покусывающих зубов. Он был похож на голодающего мужчину, а она была пиром, в котором ему отказывали всю его жизнь.

Он оторвал свой рот от её рта и встал с кресла, нисколько не заботясь о том, что его одежда наполовину снята с него, и притянул девушку ближе, аппарируя в свою спальню наверху. Комната была очень тускло освещена, но по мановению его руки стало немного светлее. Он снял рубашку и небрежно отбросил её в сторону, наблюдая, как Гермиона расстегнула молнию на юбке и выскользнула из неё. Она потянулась, чтобы начать снимать чулки, но Северус протянул руку, чтобы остановить её, сам схватил их за верхнюю часть и опустился на колени, чтобы снять их, забрав с собой её кружевные трусики. Она положила руку ему на плечо, снимая ткань и туфли, и его взгляд был прикован к её ногам.

Северус подвел девушку к краю своей кровати, подталкивая, чтобы она села, прежде чем схватить её за колени и развести их в стороны.

Гермиона ахнула, когда прохладный воздух коснулся её разгоряченной плоти, и он услышал, как сам застонал, оценив то, что увидел. Она была частично выбрита, и те небольшие волосы на лобке, которые были аккуратно подстрижены, демонстрировали её блестящие нижние губы и маленький розовый клитор, выглядывающий сверху, слегка набухший от их взаимного желания. Его ноздри слегка раздулись, и, не дожидаясь разрешения, Северус зарылся лицом между её бёдер и начал лизать. Он наблюдал, как она откинула голову назад, её бедра выгнулись вверх. Снейп крепко держал их руками, лаская, посасывая и подводя её к краю. Как только он почувствовал, что она начинает дрожать, он отстранился и встал, отбросив оставшуюся одежду, вошёл в неё до конца.

— Яйца Мерлина, — выдавил Северус, когда её плотные стены сомкнулись вокруг него.