Снег в трауре

– Мы там ни за что не пройдем! Сервоз знал, что делал, когда пошел на ледник.

– Я вытащу тебя, ты будешь только мне помогать.

– Это безумие!

– Я знаю, что можно и что нельзя. Положись на меня. Все будет в порядке. Мы не пропадем, обещаю тебе.

Марселен закрыл лицо руками.

– Я выдохся.

– Ты отдохнешь, пока я буду подниматься, – сказал Исай.

Его голос звучал спокойно и уверенно, и на мгновение ему показалось, что вместо него говорит кто-то другой. Он не узнавал самого себя в этом решительном и сильном человеке, который сматывал веревку, отдавал приказы, одним взглядом намечая маршрут восхождения. Как будто мощный порыв свежего ветра прогнал все страхи из его головы. Оцепенение сменилось легкостью и ясностью. В каждом пройденном сантиметре камня он видел друга. Широкая и глубокая расселина постепенно сужалась и, наконец, превратилась в узкую щель, забитую твердым льдом.

Исай вытащил из рюкзака ледоруб с короткой рукояткой, который был заправлен за ремешок. Точно рассчитанными ударами он делал зарубки во льду. Куски льда отскакивали и ударялись о стену со звоном бьющегося стекла. Снег, осыпаясь, забирался в рукава куртки, под шарф, таял на груди и на животе.

Белая пыль слепила его. Он стряхивал ее с головы, чертыхаясь и отплевываясь, и снова яростно, с удовольствием принимался за работу. Но даже и после этого выемки были очень неглубокими. Ботинки скользили по обледенелому камню. Исай надеялся только на свои руки, пядь за пядью продвигаясь к вершине. Он убрал ледоруб в рюкзак. Опираясь коленом и рукой о нишу в скале, он принял устойчивое положение и огляделся. У его ног бездна сливалась с беспорядочным миром острых углов, граней, лучей и тумана. Мороз продирал по коже. Идти вперед? Как? Куда?

«Марселен прав. Это невозможно». Он снял перчатки, сковывавшие его движения, и пополз, впиваясь ногтями в лед, загребая ногами, до новых точек опоры, которые исчезали под его телом. Сердце громко стучало, словно билось о камень. Его тошнило от усталости.

Добравшись до небольшого бугра, он вылез из трещины, отпустил правую руку и бросил вдоль тела. После этого нащупал крюк, висевший у него на поясе. Осторожно, чтобы не сорваться от неловкого движения, он вставил крюк в щель, вбил его несколькими ударами молотка, пропустил веревку через карабин и закрепил ее на крюке.

– Подтяни веревку! – крикнул он.

Пеньковый трос натянулся в руках Марселена.

Исай вздохнул с облегчением. Теперь, со страховкой, он был в безопасности. До площадки оставалось двенадцать метров. Пальцы помертвели от холода.. Он подышал на озябшие руки, надел перчатки, снова снял их и тронул поверхность камня. Потом расчистил ледорубом ступеньку и еще ближе подобрался к верхнему выходу из камина. Оттуда, из отверстия, на него посыпалась тонкая струйка снега. Он стал вбивать еще один крюк. Эхо вторило ударам. Казалось, будто молот и молоток попеременно били по наковальне. Впереди оставалось семь метров. Не найдя подходящей опоры, он вбил третий крюк. Порода была рыхлая. Крюк шатался.

«Ничего, один раз выдержит».

– Ну, как ты там? – крикнул Марселен.

– Я иду дальше. Тяни веревку, Тело помнило все, точно он никогда и не оставлял своего ремесла. Разве что задыхался он теперь быстрее. «Ничего, все наладится».

Плохо вбитый крюк качался под ногой. Он ухватился двумя руками за край площадки, с которого свисали языки льда. Мышцы были до боли напряжены. Жилы натянулись. Невероятным усилием он резко подтянулся вверх. Крюк подломился, стукнулся о камень и полетел со звоном в пропасть. Но Исай, опираясь ногой о неподвижную глыбу, уже лег грудью на выступ скалы и дополз по снегу до середины террасы. Почувствовав под собой прочную опору, он встал на ноги. Глаза ему залепило снегом. Он рассмеялся.

– Теперь ты, Марселен! – крикнул он.

Ответа не последовало. Бледное солнце пригревало вершины, с них срывались мелкие камни и со свистом, пулей летели вниз.

Лицо Исая оставалось в тени. Но когда он протягивал руку вперед, на прилипший к варежкам снег падал косой солнечный луч.

Камнепад прекратился.

– Что ты там застрял? – снова крикнул Исай.

– Да, сейчас, – неуверенно отозвался Марселен.

Упершись ногами в скалу, Исай держал веревку: она то ослабевала, то натягивалась у него в руках. Он ощущал присутствие брата по дрожанию троса, покрытого льдом. Этот конец плетеной пеньки и был Марселен.

Исай крикнул, наклонившись вперед:

– Не торопись!.. Согни руку в локте... Так...

Подними левую руку... Там хорошая опора...

– Я не вижу...

– Ну как же... Слева от твоей головы. Не та, другая. Так... Нашел? Поднимайся, не спеша...

– Ты крепко меня держишь?

– Да. Не бойся.

– Не тяни так веревку. У меня зацепился ремень рюкзака. Теперь тяни! Да, тяни же, наконец!

– Ты видишь крюк?

– Зай, у меня замерзли руки. Я не удержусь. Судорогой свело все тело.

– Ну, поднатужься. Уже близко.

Исаю казалось, что он тянет брата вверх и на веревке, и голосом; тянет его душу и тело.

Вдруг Марселен остановился.

– Что там у тебя? – спросил Исай.

– Веревка зацепилась, – простонал Марселен.

– Где?

– Между тобой и крюкам. Отпусти се немного.