Снег в Венеции

Елизавета шагала по тротуару с удовольствием и иногда, как ребенок, перепрыгивала с одной квадратной плиты на другую: влево-вправо, вправо-влево… Было легко, весело и чудилось, будто тело потеряло вес. Елизавета подумала, не купить ли кулек жареных каштанов (деньги она на всякий случай с собой прихватила) и прогуляться до «Даниэли» или, по крайней мере, до причала у набережной. Ей было удобно в длинном, по щиколотки, суконном пальто, прикрывающем ее сапожки на пуговках. Пальто – приталенное, облегающее – выгодно подчеркивало стройную фигуру. Такая фигура не может не понравиться мужчинам.

Здесь, на площади, мужчины запросто заговаривали с незнакомыми дамами. Елизавете это было известно от Кёнигсэгг, как бы осуществлявшую ее связь с внешним миром. Графиня знала все особенности жизни в Венеции. Она без всякого сопровождения посещала венецианские магазины и была в курсе тысячи Разных вещей. Что же до вольностей, которые допускались на площади, то это прежде всего относилось к офицерам императорской армии. Они были способны без затей заговорить с кем угодно – даже с дородными замужними венецианками. Для последних, поясняла Кёнигсэгг, это дело вполне обычное. Для них нет ничего неприличного в том, что к ним обратится незнакомец, – это считается вполне естественным. Если у замужней венецианки есть возлюбленный, это ни к какому скандалу между ним и мужем не приводит. Друга этого именуют чичисбеем, а мрк, который возможно, сам исполняет роль чичисбея при другой венецианке, считает, что ничего особенного не происходит, и общается, по словам Кёнигсэгг, с возлюбленным жены спокойно, без тени намерения вызвать его на дуэль и убить. Елизавете это понравилось. Она шла вперед, и время от времени ей встречались кавалеры, которых она представляла в роли своих чичисбеев. Впрочем, она сильно сомневалась, что это оставило бы равнодушным Франца-Иосифа.

Елизавета прошла мимо башни с часами и портала собора Сан-Марко, оказалась на площади Пьяццетта, под статуей крылатого льва, и остановилась, глядя на залив Сан-Марко. Тут же она купила кулек горячих каштанов, заплатив монетой, которую прежде и в руках не держала, и получила сдачи более мелкие и уже совсем незнакомые монетки. Ватные комочки во рту не дали полакомиться каштанами, но кулек, свернутый из «Венецианской газеты», на ощупь был теплый и приятно согревал пальцы. Чутье подсказало Елизавете, что этот кулек очень подходит к ее простецкому наряду.

Она намеревалась пробыть на площади минут пятнадцать: их должно было вполне хватить для того, чтобы к ней обратился кто-то из господ офицеров. Тогда у Елизаветы будет еще минут десять (а если офицер ей понравится – даже немножко больше) на болтовню с кавалером. Попрощавшись с ним, она преспокойно вернется во дворец еще до возвращения Кёнигсэггов из «Малибрана».

На площади становилось людно. Все устремлялись на набережную, к молу, чтобы не пропустить момент, когда над лагуной взойдет луна – как гигантский фонарь – и окатит канал Джудекка волнами таинственного света… Мимо Елизаветы прошли два офицера в мундирах линцких саперов, за ними драгунский ротмистр с полным кульком фриттолини, а прямо перед ней, так близко, что его белая офицерская накидка едва не задела ее, остановился лейтенант императорских егерей. У него был выразительный скульптурный профиль. Елизавета взволнованно подумала, что сейчас лейтенант повернется и заговорит с ней, но он ушел прочь, даже не оглянувшись. Что ж, не страшно – ведь пока еще есть время: Елизавета здесь никак не дольше получаса. Она прогулялась по площади, дошла до моста делла Палья, повернула вспять перед самыми его ступеньками и повторила маршрут в обратном направлении. Мимо нее то и дело проходили офицеры, группами и поодиночке. Никто с ней не заговаривал, и ей это казалось странным.

Она попыталась вызвать кого-нибудь на разговор, используя нехитрые уловки, но тщетно. Наконец Елизавета остановилась, беспомощно оглядываясь по сторонам, сделав вид, что заблудилась, – но двое императорских егерей, этакие невежды, прошествовали мимо строевым шагом. Даже не взглянули на одинокую даму! Приметив офицера-сапера, она уронила на снег носовой платок, а офицер отвернулся и закурил сигару. Не будь ситуация, позволившая Елизавете так хорошо узнать офицерские манеры, несколько щекотливой, она непременно поделилась бы впечатлениями с Францем-Иосифом. Теперь же ей оставалось только подвести черту под малоудачной вылазкой в город, которая продлилась в общей сложности около часа, ну, может быть, чуть дольше. Елизавета не помнила точно, когда она вышла из дворца, но знала, что пора возвращаться.

Почему-то она этого не сделала, а повернула направо, прошла мимо кафе «Ориентал», мимо офицеров, которые даже не удостоили ее взглядом, и остановилась лишь в нескольких шагах от ступенек, ведущих на мост делла Дзекка. Здесь цепочка газовых фонарей заканчивалась, и, если бы не луна, этот небольшой участок набережной и стена дворца спрятались бы в полной темноте.