Снег возможен... (СИ)

Хорошо? О***ненно! Артема колотило всего! Пах, что гранитный стал, до сладкой ноющей боли, член кровью налился.

От ее севшего голоса; от того, как запрокинула голову, позволяя больше, наслаждаясь им настолько же сильно, у него по спине дрожь! Обожаемая, любимая… Господи! Кто б знал, как Артем себя проклинал за то, что сломал их отношения, даже сейчас, в этот момент. Потому что оба осторожничали, словно приноравливались, приглядывались и сомневались в том, что раньше безоговорочно и интуитивно между ними было.

Потому и замер, жадно накрыв ладонями ее груди через мягкий кружевной бюстгальтер, лаская и перекатывая соски пальцами, целуя ее шею. Однако позволяя Яне решать, предоставляя еще один шанс любимой остановить его.

— Я могу лечь в гостиной, золотая моя, под этой греб***ой елкой, — выдохнул сквозь сжатые зубы. А сам как-то алчно, как скряга, надышаться ее запахом не мог! Ароматом ее теплой кожи, этим грейпфрутом сумасшедшим! — Если ты хоть немного не уверена… Черт! Я полгода себя давил, перетерплю еще. Но хочу, чтобы ты не сомневалась, любимая. Не пожалела потом, — с шумом втянул воздух в себя, понимая, что тянет Яну ближе к своему телу, прижимает.

И как отпустить ее собирается? Но именно это и сделает по-честному, если Яна захочет. Теперь понимал, что не о себе в первую очередь думать стоит, не только и совсем не о том, что тело требует…

А она чуть отклонилась назад, уперев одну руку в стол за собой, крепче сжала его бедра при этом ногами. Словно сама подавалась, терлась, подстраивалась к его паху развилкой своих бедер, жар которой он и через одежду ощущал. Старалась ближе, впритык оказаться. Накрыла осторожно второй ладонью ему щеку, как-то нежно-нежно касаясь шрамов над бровью и скулой. Вновь подалась вперед всем телом:

— Вот в этом между нами я никогда не сомневалась и не испытывала неуверенности, Артем, — прошептала в самые его губы, казалось.

И дразнилась же! Он знал, ощущал! Кончиком языка провела по его нижней губе и чуть прикусила, так, что сам Артем не удержался, натуральным образом, коротко рыкнув, притиснул ее к себе обеими руками. Начал горячечно, лихорадочно покрывать поцелуями лоб, этот улыбающийся рот, ласкать губами мочки ушей, щекоча и прикусывая одновременно.

Сдержанности нет, смело ее ответной тягой на фиг! Вот честно, тут сейчас на стол и повалит, послав подальше вероятную судорогу и все остальное. Дико, до внутреннего воя свою женщину хотел!

А Яна словно этого и хотела! Смеется, стонет, стягивает с него свитер, заставляя обоих трястись от такого острого и уже немного забытого ощущения кожи к коже, тела к телу! Как в первый раз пробило! Задохнулись оба. У него в черепе пустота уже, только кровь изнутри по вискам стучит…

— Пошли в спальню, Тема, — все еще дразня его губы, чуть подалась вперед, пытаясь дрожащие ноги на пол спустить и любимого крепче обнимать при этом.

Не желала отступать. Даже если завтра все будет другим казаться, сейчас, в это мгновение и в данной точке реальности, Яне хотелось просто вновь ощутить тот жар и счастье, что всегда сопровождал их близость; невероятное парение и легкость, тягу, которую и обида не смогла уничтожить. Испарина по коже, «мурашки» по спине и в животе сладкая дрожь! Потому что все равно любит и дорожит этим мужчиной, тянется к нему. Ни на кого так не реагирует… И не нужны ей его «уступки»! В самом Артеме нуждается!

— Ты уверена?

Яна понимала, почему он сомневается. Даже сейчас, когда чувствовала его пульсирующий от напряженного желания член своими бедрами через грубую ткань джинсов. И оценила.

Артем хотел — Артем прилагал все усилия, не обращая внимания на препятствия… Так всегда было.

Но сегодня он уступал право решения ей. И при этом все в его движениях, в том, как касался ее, как ласкал, распаляя кожу, вдруг ставшую слишком чувствительной, выдавало, насколько на самом деле это промедление и вероятный «стоп-сигнал» от нее для него мучительны. Но не настаивал…

Однако и остыть не давал, между прочим. Не замер, продолжал покрывать короткими, сильными поцелуями ее шею и плечи. А его руки… Мамочки! Что эти пальцы творили с ее сосками и грудью, заставляя Яну дрожать от пронзительно-тонкого возбуждающего ощущения. И уже так, кажется, вот-вот готова кончить. Только от того, как тщательно и с рвением, он жадными губами и языком ласкает ее шею и грудь!

— Уверена! — решительно обхватив его плечи руками, спрыгнула со стола, понимая, что Артему тут может быть вообще сейчас неудобно после всех травм. Но ведь не скажет же, тоже понимала!

Он отступил, но отстраниться уже не позволил, руками за пояс обхватил со спины, накрыв этими обжигающими шершавыми ладонями ее живот теперь, пробрался пальцами под пояс брюк, нагло и уверенно, но и с небывалой мягкостью, нежно дразня чувствительную кожу влажных складочек. И, не споря больше, пошел за ней в комнату, так и не позволяя толком от себя отойти.