Снег

Однажды я прибрался к их пещере ночью и застал их в каком-то безумном танце; молчаливо, под завывания ветра они кружились вокруг своего голубого костра в его свете и свете звезд и луны. Они держались за руки, отпускали их, снова сплетали пальцы, потом вновь отпускали — и всё это невообразимо плавно и порывисто, с той красотой, которая и не снилась никаким актерам театра и оперы; свет играл на снеге их тел, их длинные тени свивались и переплетались, словно именно они и задавали мелодию, и всё это было настолько безумно, что кололо холодом в груди.

Всё это было как картины из сна, который снился тебе всю жизнь, но ты всегда забывал его при пробуждении. Какие-то образы всплывали во мне и вливались, как река, в происходящее, наполняя его смыслом, красками, жизнью; делая меня настоящим, связывая меня с моим прошлым, которое я забыл. Как будто я всё вспомнил и всё понял, но вот что именно — неважно, главное то, что это случилось.

Мне казалось, что я почти понимаю их язык, то, о чем они поют в своем танце; еще чуть-чуть — и я непременно пойму, просто что-то мешает мне расслышать их до конца, какая глупость, это мелкая несуразица, я же всё понимаю, вот еще немного — и я смогу сформулировать…

А потом, наверное, я действительно уснул, поддавшись невообразимому очарованию их танца и забыв о болезненном холоде и о том, что расслабляться в снегах нельзя.

Мне снились удивительные сны.

— Мне надо с тобой поговорить, — Драго сидел у моей постели и смотрел на свой бокал с вином.

— Как я… тут оказался? — говорить было тяжело, во рту было сухо, голова гудела. Я обнаружил себя лежащим на подушках в той же самой комнате, что и в прошлый раз — самой верхней комнате в одной из башен. Ноги мои были туго перебинтованы; видимо, я их все-таки отморозил.

— Собственно, ты оказался здесь точно так же, как и в первый раз, — усмехнулся Драго. — Но ты почему-то не удосужился выпытать у меня, как это было; а ведь если бы ты проявил настойчивость, я бы сдался, я бы сдался! — он словно бы оправдывался перед самим собой.

— Рассказывай, в чём дело, — Мне не хотелось ничего слушать, но в конце концов, он же от меня не отстанет, к тому же мало ли, во что я еще влипну по его милости. Впрочем, заснуть в снегу — такого идиота, как я, надо еще поискать. Но всё равно виноват он.

— Ну… наверное, следует начать с того, кто эти звери, ведь, как я понимаю, сейчас это всего тебе интереснее, — улыбнулся он.

— Да начинай с чего хочешь, только умоляю, попроси Марту принести мне воды! — хрипло ответил я. Горло саднило.

— Наш самый известный парень отказался от услуг своих поклонников и решил составить-таки компанию Драго? — Марта, как всегда, была непочтительна и раздражена.

Я выпил воды и был готов слушать графа Драгоса.

— Этих снежных людей придумал и создал ты, — грустно улыбнулся он, помолчав какое-то время. Видя, что я просто не воспринял его слова, а потому они не произвели на меня ни малейшего впечатления, он продолжил:

— Ты этого не помнишь, но ты был великим ученым. Здесь, в этом замке, у тебя была своя лаборатория, и именно здесь ты их создал, с помощью одного колдуна, которого ты звал Дж. К.Уж не знаю, почему ты сократил его имя, вероятно, тебе было лень писать его полностью, а может, еще по каким соображениям. Насколько я понял, тебе было одиноко в этих снегах. Девушка, которую ты любил, потерялась в горах и погибла. Ее звали Северина. И после этого ты словно бы сошёл с ума, ты работал днями и ночами. Ты записывал о результатах и процессе своей работы в дневнике, вот почему я об этом знаю. О Северине там было всего лишь несколько скупых записей, но черт тебя раздери, что это за записи! Я никогда не видел ничего подобного. Впрочем, неважно.

Так вот, ты и этот Дж. К. — вы придумали, как сделать так, чтобы каждый погибший в твоем графстве, в горах, смог возродиться в виде вот таких снежный созданий. Дж. К. наложил заклинание, а ты придумал всё остальное. Ты неплохо ему заплатил. Но затем понял, что в заклинании есть какой-то сбой: да, погибшие в горах превращаются в снежных людей, всё верно; но они какие-то другие, совсем не такие, как ты планировал, говорят на своем языке и как-то чертовски далеки от мира; к тому же вернуть Северину было не в силах колдуна. Насколько я понял, у тебя был дурной характер, и, видимо, ты отказался платить колдуну или заплатил ему меньше, чем он хотел. В общем, между вами возник какой-то конфликт.

Ты ведь догадался, что я вовсе не принадлежу графской семье, верно? Ты ведь ходил по замку, рассматривал портреты…

— Да, я догадывался о чем-то подобном, — сказал я.