— Ты извращенная, влюбленная идиотка, Ортега, — пробормотала она в бокал.
Что-то мягкое опустилось вокруг ее плеч, отгоняя вечернюю прохладу, и она заговорила, не потрудившись поднять голову.
— Спасибо, дядя Гас.
— Это не дядя Гас, и почему я всегда нахожу тебя на холоде?
Все тело Лейни напряглось, а сердце словно лебедь упало с обрыва. Нет. Его здесь не будет. Он не мог. Это сон. Или галлюцинация. Это более вероятно. Когда в последний раз ей удавалось заснуть?
— Такого не может быть, — пробормотала Лейни, ударившись головой о стол и желая прогнать галлюцинацию. — Эштон Скотт не бывает в ресторане моей семьи.
— Напоминаю тебе, что Эштон Скотт может делать все, что ему вздумается. И я в ресторане твоей семьи, несмотря на то, что до него ехать два часа из Малибу, а пробки — просто кошмар. — Она почувствовала, как по шее скользнула сильная, знакомая рука и сжала ее. — Посмотри на меня, красавица.
Слезы навернулись на глаза Лейни, и она подняла голову. Перед ней стоял Эштон, высокий, широкоплечий и такой красивый, что кто-то где-то, без сомнения, добавил еще одну прядь его идеально рыжих волос в святилище.
— Ты здесь, — пролепетала она, парализованная неверием.
— Я здесь, — подтвердил Эш, его глаза жадно оглядывали ее, как будто они виделись не несколько недель, а годы назад.
— Думала, это я преследователь в наших отношениях, — удивленно проговорила она, ужаснувшись, когда ее голос дрогнул.
— Ну, ты совсем забросила работу, Ортега. Я не видел тебя прячущейся в моих кустах или ждущей у ресторана уже две чертовы недели. Я знаю, потому что искал. Каждый божий день.
— Прости? — смущенно сказала Лейни, вцепившись пальцами в свитер, который он накинул на нее.
— Сначала ты оставляешь меня одного в этом холодном домике, потом перестаешь ходить на работу, а позже присылаешь мне эти гребаные фотографии.
— Тебе не понравились фотографии?
— Мне понравились фотографии.
— О… тогда почему ты так сердито говоришь?
— Потому что ты сбежала, Лейни! Ты заставила меня влюбиться в тебя, а потом исчезла!
— Не думала, что ты захочешь, чтобы я оставалась рядом, — слабо сказала она. — Это, вроде как, составляло основу наших отношений.
Эш разочарованно хмыкнул и развернул ее стул так, чтобы нависнуть над ней, и их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
— А когда это мешало Элейне Руиз-Ортега рискнуть?
Мозг Лейни напоминал ириску, слова Эша медленно прокручивались в ее голове.
— Подожди, ты только что сказал, что любишь меня?
— Да, нелепая ты женщина, и судя по этим фотографиям, ты тоже меня любишь.
Он стоял так близко, а его глаза казались такими голубыми, как небо в морозный зимний день. Конечно, Лейни любила его, она любила Эштона с того самого момента, когда он впервые посмотрел в объектив ее фотоаппарата. Ту первую фотографию она так и не продала, хранила ее в ящике для носков в своей спальне.
Лейни медленно начала кивать.
— Да, люблю. Я люблю тебя.
И тут Эш улыбнулся, не своей идеальной улыбкой с красной дорожки, а немного кривой и совершенно искренней.
— Ты уверен, что это не сон? — спросила она.
— Уверен. Это совершенно реально, красавица. — Затем он наклонился вперед и поцеловал ее. Последнее, что услышала Лейни, прежде чем потерять себя в этой чудесной новой реальности, был щелчок затвора фотоаппарата.
Конец