Снеговик

Теперь настала очередь Сильвии. Он позвонил, выдал ей многократно опробованный текст, и они договорились встретиться в лесу за знаменитым трамплином. Это место он как-то уже использовал. Но в этот раз неподалеку оказались люди, так что он не стал и пытаться. Сказал ей, что Идар Ветлесен, в отличие от него самого, вовсе не является классным специалистом по болезни Фара и что им надо будет встретиться еще раз. Она предложила ему перезвонить на следующий вечер, когда она останется дома одна.

На следующий вечер он поехал прямиком туда, нашел ее в сарае и решил разобраться с потаскухой здесь же, на месте.

Но все пошло не так, как хотелось бы.

Эта ненормальная метнула в него топорик, попала прямо за пазуху, в распахнутую куртку, и задела артерию. Кровь брызнула на пол. Кровь второй группы, резус отрицательный — два случая на сто. Вот почему после того, как он убил Сильвию в лесу и водрузил ее голову на верхушку снеговика, ему пришлось вернуться в сарай и залить собственную кровь кровью курицы, которую он поймал и зарезал.

День выдался нервный, но вот что замечательно — ночью боль так и не пришла. А на следующий день он прочитал об убийстве с тихой, затаенной радостью. Снеговик — вот какое имя ему дали. Это имя запомнится. Он даже не подозревал, что несколько букв, напечатанных на бумаге, могут подарить такое ощущение могущества и собственной значимости. Чувство было победное, сильное — он даже пожалел, что много лет работал втихую. И как, оказывается, это легко! А он все ходил кругами вокруг мысли Герта Рафто о том, что хороший следователь всегда найдет убийцу. Матиас верил в это. А потом встретил Харри Холе и увидел в измученном лице полицейского боль и растерянность. Это было лицо человека, который ничего не смыслит.

И вот, как раз когда Матиас заканчивал последние приготовления, как гром среди ясного неба на него свалился Идар Ветлесен. Позвонил и сказал, что Холе выследил его, задавал вопросы про Арве Стёпа и намекал на соучастие. И сам Идар тоже задался вопросом насчет этого странного совпадения в выборе жертв: ведь кроме него и Стёпа, Матиас был единственным, кто знал имя истинного отца детей, поскольку именно он помогал Идару ставить диагноз.

Идар был страшно взволнован, а вот Матиасу, несмотря ни на что, удалось сохранить хладнокровие. Он попросил Идара не говорить пока никому ни единого слова и встретиться с ним в каком-нибудь укромном месте, где им никто не сможет помешать.

Произнося это, Матиас улыбнулся: своим жертвам, этим шлюхам, он говорил то же самое, даже порядок слов был таким же. Наверное, сказывается нервное напряжение.

Идар предложил кёрлинг-клуб. Матиас положил трубку и задумался.

Тут ему пришло в голову, что можно обставить убийство так, чтобы все решили, будто Идар и есть Снеговик, а это даст ему возможность спокойно продолжить работу.

Остаток времени он посвятил раздумьям, как должно выглядеть самоубийство Идара. И хотя Матиас ценил своего друга, эта умственная работа была поистине вдохновенной. Тогда же был разработан план заключительной части проекта. Последний снеговик. Она должна была — как он сам в тот раз, много лет назад, — сидеть на плечах у снеговика, чувствовать холод в промежности и смотреть в окно, смотреть на предателя, на человека, который принесет ей смерть. На Харри Холе. Он закрыл глаза и увидел перед собой петлю над ее головой. Она мерцала, как фальшивый нимб.

Глава 34 День двадцать первый. Сирены

Харри дошел до гаража Института анатомии и сел в машину. Закрыл глаза и попытался мыслить четко и ясно. Первое, что он должен сделать, — выяснить, где Матиас.

Он уже стер номер Матиаса из мобильного, поэтому позвонил в справочную и попросил дать ему телефон и адрес. Харри записал цифры и отметил, что, пока ждал ответа, дыхание участилось от волнения. Он постарался успокоиться.

— Привет, Харри. — Матиас говорил негромко, однако в голосе его слышалось радостное удивление.

— Извини, что надоедаю, — начал Харри.

— Да ничего…

— Ты где?

— Дома. Как раз собирался спуститься к Ракели и Олегу.

— Отлично. Хотел попросить тебя все-таки передать Олегу то, что я ему приносил.

Наступила пауза. Харри так сжал челюсти, что зубы скрипнули.

— Передам с удовольствием, но ведь Олег сейчас дома, так что ты сам мог бы…

— Да понимаешь, мне бы не хотелось сегодня встречаться с Ракелью.

Новая пауза. Харри буквально вдавил трубку в ухо, словно в надежде услышать мысли собеседника, но уловил только дыхание и тихую минималистскую музыку, что-то вроде перезвона японских колокольчиков. Он представил себе Матиаса в столь же минималистски обставленной квартире. Квартирка, скорее всего, небольшая, но до противности аккуратная — нигде ни пылинки, ни одной случайной вещи.

На Матиасе голубая рубашка, он только что сменил повязку на ране. Тогда, на крыльце у Ракели, он сложил руки на груди вовсе не для того, чтобы прикрыть свой наследственный дефект. Он пытался спрятать рану.

— Ах вот как! Ну что ж, передам, конечно, — ответил Матиас.