Снеговик

— Что? — выдавила из себя Сильвия.

— Хочу, чтобы ты ела снег, пока не начнешь мочиться под себя. — Существо стояло за пределами круга, по которому могла двигаться Сильвия на своей проволоке, и рассматривало ее, наклонив голову. — Пока чрево твое не наполнится и не заледенеет так, что на нем уже не будет таять снег. Пока внутри тебя не будет сплошной лед. Пока ты не станешь самой собой. Настоящей. Той, которая ничего не будет чувствовать.

Сильвия слышала каждое слово, но смысл сказанного ускользал от нее.

— Никогда! — крикнула она.

Существо сделало шаг в ее сторону, не выходя из журчащего ручья:

— Кричи теперь, милая Сильвия. Потому что больше тебя никто не услышит. Никогда.

Сильвия увидела в его руке все тот же странный инструмент. В темноте красной каплей светилась раскаленная петля. Когда она коснулась воды, раздалось шипение и вверх поднялся пар.

— Ты будешь есть снег. Поверь.

До парализованного сознания Сильвии медленно доходило, что ее часы сочтены. Оставалось только одно. Темнота быстро сгущалась, но Сильвия, сжимая рукоять топорика, все же попыталась сфокусировать взгляд на существе, которое стояло между деревьев. Она поднялась, пальцы кололо: к ним снова прилила кровь, как будто она тоже поняла, что это их с Сильвией последний шанс. Они с близнецами часто упражнялись в бросках: Сильвия швыряла топор в стену сеновала, где пятно краски изображало лису. И каждый раз, когда она попадала и кто-нибудь из детей вынимал топор и приносил обратно, близнецы победно кричали: «Ты убила зверя, ма! Убила зверя!»

Сильвия осторожно выставила ногу вперед. Одного быстрого шага будет достаточно для оптимальной силы и точности удара.

— Ты псих, — прошептала она.

— А вот именно в этом, — сказало оно, как показалось Сильвии, с легкой улыбкой, — нет никаких сомнений.

Топор запел низким голосом и пронзил густую, почти осязаемую темноту. Сильвия осталась стоять, отлично держа равновесие, ее правая рука была устремлена вслед смертоносному оружию. А оно просвистело между деревьями, срубило на лету тонкую веточку и исчезло в темноте, оставив лишь глухой звук, с которым топорик вонзился в снег.

Она прижалась спиной к стволу березы и осела на берег ручья. На этот раз она и не пыталась задушить подступающие рыдания. Потому что теперь она точно знала. Больше ничего не будет.

— Ну что, начнем? — мягко спросил голос.

Глава 9 День третий. Дыра

— Правда, круто?

Восхищенный голос Олега перекрыл шипение масла в «Кебабном дворе», который был еще полон народу: после концерта в «Спектруме» часть зрителей подалась именно сюда. Харри кивнул Олегу, а тот, все еще мокрый от пота в своей куртке с капюшоном, не переставал мелко подпрыгивать и все говорил, говорил, упоминая настоящие имена ребят из «Slipknot». Харри никогда о них раньше не слышал: на сцене они выступают в масках, информации на обложках альбомов мало, а нормальные музыкальные журналы про такие коллективы никогда не пишут. Харри заказал по гамбургеру и посмотрел на часы. Ракель обещала, что подъедет сюда ровно в десять. Олег продолжал болтать. Когда это произошло? Как двенадцатилетний мальчишка мог полюбить песни, в которых говорится о разных стадиях умирания, об отчуждении, холоде и всеобщем отчаянии? Возможно, Харри следовало бы озаботиться этим, но он не стал. Это была такая начальная ступень, одежда, которую парень должен примерить, чтобы посмотреть, подходит она ему или не подходит. Любопытство когда-то утихнет, и в его жизни появятся другие увлечения. Лучшие. И худшие.

— А тебе тоже понравилось, да, Харри?

Харри кивнул. У него не хватило смелости сказать, что ему концерт впрок не пошел: как только они смешались с толпой, наводнившей «Спектрум», у Харри началась паранойя, которая регулярно посещает выпивающих людей. А его она в последние годы не забывала и по трезвости. Так что, вместо того чтобы прийти в приподнятое расположение духа, он озирался, вглядываясь в сплошную массу лиц, четко чувствуя, что за ним наблюдают.

— «Slipknot» рулят! — захлебывался Олег. — А маски ваще обалденные! Особенно тот, с длинным тонким носом. Похож на… на этого…

Харри слушал вполуха, надеясь, что Ракель вот-вот появится. Воздух в забегаловке был густой и липкий, он ложился на лицо и губы тонкой пленкой жира. Харри попытался отбросить следующую мысль, но она уже была тут как тут, за углом: а хорошо бы сейчас выпить…

— Это индейская маска смерти, — раздался женский голос позади них. — И вообще, «Slayer» был лучше «Slipknot».

Харри изумленно повернулся.

— Ребята из «Slipknot» уж больно выпендриваются, разве нет? — продолжала она. — Идеи у них вторичны, а сами они пустышки.

На ней было черное облегающее блестящее пальто до пят, застегнутое до самого горла. Из-под пальто виднелись лишь черные ботинки. Бледное лицо, подведенные глаза.

— Никогда бы не поверил, — пробормотал потрясенный Харри, — что ты любишь такую музыку!

Катрина Братт улыбнулась:

— Зато я зрю прямо в корень противоречий.

В дальнейшие разъяснения она вдаваться не стала, а только жестом заказала минералку.