Снеговик

— Ок, у тебя часа четыре времени, поторопись.

Потом звоню Завадскому. Есть у нас такой меценат — любитель, каждый год устраивает костюмированные балы, в этот раз тема «Летучая мышь» — очень кстати. Звал меня, я обещал подумать, чтобы не обидеть, но конечно, не собирался. Но теперь соглашусь.

Если не ошибаюсь, там весь сюжет построен на вранье, да ещё и в масках все разгуливают. Думаю — это в жилу, если Марина поймёт подтекст мероприятия, будет интересно увидеть её реакцию и даже немного страшновато, но мне нравится будоражить себя подобными эмоциями, сразу появляется азарт и волнение. Так всё обрыдло, ничего не трогает, а в такие моменты чувствую, что живу. Да и думаю, за маленькую шалость со снеговиком она меня простит… Я знаю, как сделать, чтобы простила!

Завадский рад, ещё и машину, с соответствующим мероприятию водителем, обещал, только сильно удивился, когда я адрес назвал, откуда нас забирать. Но человек воспитанный, тактичный, лишних вопросов задавать не стал.

С Витькой поболтали. Ему уже наскучило меня дожидаться, говорит,

— Сворачивай деятельность, Аркаш, слишком затянулась игра.

А я ему в ответ,

— Игра только начинается, брат, потерпи… А лучше, выйди-ка часикам к семи вечера во двор, прогуляйся туда-сюда, думаю, сможешь лицезреть, что получилось из нашей чудачки.

— И выйду, и посмотрю! — хорохорится друг…

Артур всё выполнил, как велено и в срок уложился. Уверил, что платье будет впору, ему видней, ни разу ещё не ошибался. У него глаз — алмаз.

Глава 37

Не удержался, залез к ней в писанину, там никаких паролей, читай, не хочу.

Нормальный любовный роман, писан от женского лица, сюжет тривиален, да и попробуй напиши, что-то новое, когда все сюжеты уже придуманы. Хочешь не хочешь, а как не исхитряйся, получается, то «Золушка», то «Красавица и Чудовище», даже, если называется «Аленький цветочек», то «Ромео и Джульетта». И так по любому современному роману пройдись, если заглянуть в суть, всегда найдётся более древний аналог, естественно с колоритом времени, о котором писано.

Однако, даже на такой стократно возделанной ниве, Марина умудрилась отыскать новые свежие всходы: много интересных поворотов, динамичный сюжет и красивая описательная часть, да и слог, что уж греха таить, хорош.

Но дело не в этом! Полёт! Вот он свежий ветер, ясный чистый взгляд, тот самый порыв, которого мне больше не дано поймать! В книге есть жизнь, она бьётся и согревает, я почувствовал! И, каюсь, позавидовал!

Нашёл за что зацепиться, но по-честному! Где чувственность, где красивые интимные сцены? Это ж неотъемлемая часть жанра! А главный герой! Он робот или манекен? Его послали, он пошёл — что за ерунда?!

Не верю! Я не Станиславский, конечно, но не верю! Только полная инфантильная дурища могла так написать! Бабе скоро тридцатник, а может, уже и перевалило, и такая нецелованность! Даже смешно!

Взял и нахулиганил: понаписал ей в лучших традициях вульгарного чтива, вроде того: он вероломно полез в декольте, а у неё «в зобу дыханье спёрло…», как у Крыловской вороны! Поиздевался, конечно. А нечего тогда браться за жанр, в котором полная профанесса! Пиши сказки детям!..

Ох, чую, разозлиться не на шутку! Но мне нравится её злить, она такая смешная становится в гневе, прикольная! Сразу хочется схватить и зажать, где-нибудь в тёмном углу, пусть попыхтит, побрыкается, а я накрою её губы своими, так что и пикнуть не успеет, посмотрим, долго ли будет трепыхаться. Так представил, что уже захотелось, чтоб скорей прочла, и уже случилось!..

* * *

Всё успел. Себя в порядок привёл. Какой же кайф сбрить эту зудящую поросль с лица, наконец, снова человеком себя почувствовать. Инесса звонила из салона, пока Марину прихорашивали, скоро должны прибыть. Значит пора одеваться.

Не скажу, что привык носить фрак, но приходилось, особенно, когда Изольду сопровождал в свет. Она любила такие выходы. Сама наряжалась по несколько часов и меня наряжала. Так что, умею и понимаю, что и к чему.

К приходу Марины уже собран с иголочки.

Звонок в дверь, открываю,

— Айс?! — вижу, впечатлил. Но и она впечатлила.

— Марина! — опять, чуть «Наташа» не сорвалось, что за пытка!

— Что? — сказал бы я тебе — что, да ведь обидишься, так что не буду, и любоваться не буду… Да и времени мало,

— Собирайся, принцесса, через час мы должны быть на балу.

— Бал?! — зелёные глазищи в обрамлении пушистых тёмных ресниц, хлопают удивлённо, совсем так же, как у Наташки, когда мне удавалось достать ей со дна какое-нибудь особенное сокровище, удивлённо и восторженно, — ты шутишь? Какие в наше время могут быть балы?

— Могут, — успокаиваю и смеюсь. Мне нравится её удивлять. Она так непосредственно восторгается, и верит, и не верит в то же время. То ли ещё будет, принцесса! Я тебя ещё и не так удивлю!

* * *

Завадский, как всегда, на высоте! Я бывал на его вечерах раньше. Правда, в качестве бесплатного приложения к Изольде, но зато регулярно. Королева такие мероприятия не пропускает, более того, она близко знакома с хозяином торжеств. Всё в том же качестве, когда-то и наш мэтр начинал школу жизни с неё.