Снеговик

— Будьте любезны подождать, — сказала она и указала на диван с изяществом стюардессы, демонстрирующей, где находятся запасные выходы. Харри поблагодарил, отказался от кофе, чая и воды, и они расселись.

Харри заметил выложенные на журнальном столике свежие газеты, открыл «Либерал» и успел просмотреть редакционную статью, где Арве Стёп утверждал, что стремление политиков воплотить в жизнь программу поддержки местного самоуправления «Город сам за себя» можно считать окончательной победой народовластия: народ на троне, политики в роли придворных.

Через несколько минут дверь, на которой сияла табличка «Доктор Идар Ветлесен» открылась, оттуда вынырнула женщина, быстро прошла через приемную, коротко кивнула Боргхильд и вышла, ни разу не взглянув по сторонам.

Катрина пристально посмотрела ей вслед:

— Это не та девица из новостей на втором канале?

Но в этот миг Боргхильд объявила, что Ветлесен готов их принять, подошла к двери и распахнула ее перед полицейскими.

Кабинет Идара Ветлесена был поистине директорских размеров, а окно выходило на Осло-фьорд. На стене за письменным столом были развешаны дипломы в рамочках.

— Секунду, — попросил Ветлесен и забарабанил по клавиатуре компьютера, не отрывая глаз от монитора. Откинувшись на спинку кресла, театральным жестом поставил точку и тотчас повернулся к ним, снимая одновременно очки. — Подтяжка лица, Холе? Удлинение пениса? Липосакция?

— Спасибо за предложение, — ответил Харри. — Это инспектор Братт. Мы пришли еще раз попросить вас о содействии в расследовании дела Оттерсен и Беккер.

Идар Ветлесен вздохнул и принялся протирать очки носовым платком:

— Как мне объяснить, чтобы вы, наконец, поняли, Холе? Сам-то я, может, и имею жгучее желание помочь полиции, наплевав на принципы, но это мало что меняет. — Он поднял указательный палец. — За все годы работы врачом я никогда, никогда… — начал постукивать он пальцем в такт словам, — не нарушал врачебную тайну, как и положено настоящему медику. Не собираюсь делать этого и теперь.

Повисла длинная пауза. Ветлесен смотрел на посетителей, явно довольный произведенным эффектом.

Харри кашлянул:

— Возможно, нам все же удастся укрепить ваше жгучее желание помочь полиции, Ветлесен. Мы расследуем дело о детской проституции, в том числе инциденты, имевшие место в гостинице под названием «Леон» здесь, в Осло. Вчера двое наших людей целый вечер просидели в машине неподалеку от гостиницы и сфотографировали всех входящих и выходящих. — Харри открыл коричневый конверт, который ему дала Катрина, наклонился над столом и выложил снимки перед доктором. — Это вы, не так ли?

Ветлесен выглядел так, будто у него застряло что-то в пищеводе: глаза выпучены, вены на шее вздулись.

— Я… — выдавил он. — Я не делал ничего дурного или незаконного.

— Конечно нет, — закивал Харри. — Мы хотим вызвать вас как свидетеля. Свидетеля, который смог бы рассказать, что происходит там внутри. Всем известно, что проститутки издавна водят в «Леон» клиентов, но вот детей туда стали водить лишь недавно. А в отличие от обычной проституции детская проституция, как вы изволили выразиться, незаконна. Теперь представьте себе, что будет, когда мы сообщим об этом прессе.

Ветлесен уставился на снимок и яростно потер лицо.

— Мы, кстати, видели, как от вас выходила дамочка из новостей второго канала, — добил его Харри. — Как биш ее зовут?..

Ветлесен не ответил. Казалось, его потрясающая моложавость линяет прямо у них на глазах: лицо Идара Ветлесена становилось старше с каждой секундой.

— Позвоните нам, если все же найдете маленькую щелочку в ваших нерушимых принципах относительно врачебной тайны.

Харри с Катриной даже не успели дойти до двери, как их остановил голос Ветлесена:

— Детей приводят ко мне на обследование. А вовсе не…

— По поводу чего? — перебил Харри.

— По поводу болезни.

— Одной и той же? Какой?

— Это неважно.

Харри двинулся к двери:

— Значит, для вас будет неважно и то, что мы вызовем вас для дачи свидетельских показаний. Мы же ничего незаконного не нашли.

— Подождите!

Харри обернулся. Ветлесен поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями:

— Болезнь Фара.

— Фара?

— Да, Фара. Редкое, серьезное заболевание, похожее на болезнь Альцгеймера. Человек утрачивает способности на когнитивном… то есть познавательном уровне, затем возникают проблемы с двигательным аппаратом. Обычно первые симптомы проявляются после тридцати, но бывает, что и в детском возрасте.

— Хм. Значит, Бирта и Сильвия знали, что у их детей эта болезнь?

— Они пришли ко мне, потому что подозревали это. Болезнь Фара трудно диагностировать. Бирта Беккер и Сильвия Оттерсен побывали у многих врачей, и никто не мог поставить их детям диагноз. Думаю, обе они искали через Интернет, вводили в поисковики симптомы, вышли на болезнь Фара и, конечно, здорово напугались.

— И тогда они обратились к вам? К пластическому хирургу?

— Я специализировался на болезни Фара. Случайно.

— Что значит «случайно»?