Снегозавр

Санта сделал три сальто назад, два кувырка вперед и остановился посреди большого коридора – всего в нескольких миллиметрах от нашей компании. Ярко-красный комбинезон плотно обтягивал его огромный живот. Санта принялся нетерпеливо прыгать, скакать и бегать вокруг эльфов на цыпочках, пытаясь разглядеть, что это они такое несут (яйцо по-прежнему было укутано их теплыми пальтишками).

– Как здорово! – восторженно воскликнул он. – Сущие чудеса. Отменно! Что за фантастическое зрелище. Какая прелесть! Как загадочно и таинственно. Таинственно и загадочно! О, восемь моих маленьких друзей, что это у вас там? Можно потрогать? А посмотреть? Минуточку… Я, конечно же, знаю, что это! Разгадка очевидна! Это… это… а что это, кстати?

Эльфы сняли укрывавшие яйцо куртки и пальто, и Санта увидел сияющую скорлупу.

– Хм-м-м, – с любопытством протянул Санта.

– Вот именно – хм-м-м! – ответили эльфы.

– Интересно, – шепнул Санта в свои белые пушистые закрученные усы.

– О-о-очень интересно, – повторили эльфы, надеясь, что Санта ответит им в рифму.

– Где вы его нашли, скажите честно? – Санта просиял оттого, что ему удалось подобрать рифму. Обычно у него не очень-то получалось рифмовать, разговаривая с эльфами, а их это очень расстраивало.

– Нашли его во льду! В прорытом нами ходу! – воскликнул Брокколи.

– Ого! – Санта вдруг всполошился. – Если яйцо лежало в ледяных копях, значит, ему очень, очень много лет! Оно, наверное, даже старше меня, а мне пятьсот… нет, погодите, шестьсот пятьдесят… двадцать… Чтоб тебя! Забыл, сколько мне лет!

Эльфы переглянулись: отчасти взволнованно, потому что им хотелось поскорее разгадать загадку древнего замерзшего яйца, а отчасти недовольно, потому что Санта, кажется, больше не собирался говорить в рифму.

– Но что же нам делать с замерзшим яйцом? – спросил Скороход.

– Может, сварим его, да и дело с концом? – предложил Щекастик.

Но тут яйцо снова слегка вздрогнуло!

– Сварим? Слопаем? – возопил Санта. – Ах вы маленькие прожорливые негодяи! Разве можно? Ведь в яйце кто-то есть! Кто-то живой! Его нужно осторожно отогреть. Окружить заботой! Его нужно полюбить! Ему нужна мамочка, которая его высидит, как мама-наседка высиживает цыплят. – Он огляделся, словно ожидая увидеть в комнате гигантскую курицу, готовую немедленно приступить к высиживанию яйца.

– Но Санта, яйцо же без мамы осталось! Пусть кто-то другой посидит на нем малость! – воскликнул Соня.

– Святые колокольчики, Соня, ты прав! – ответил Санта. – Но чей зад достаточно велик, чтобы отогреть такое большое яйцо?

Тут эльфы запели песенку, которая звучала примерно так:

Греть булыжник стылый
Эльфу не под силу.
Попа эльфа так мала!
Не дает она тепла.
Чтобы высидеть птенца,
Попа толстая нужна!
Попа толще, чем у эльфа,
Раза эдак в сорок два!

Допев песенку и станцевав свой танец, эльфы опустились на колени и простерли руки к Санте, глядя на него глазами, полными надежды.

– Я? – оторопел Санта. – Но я не могу сейчас высиживать яйца! Рождество на носу – столько всего еще нужно сделать! У меня планы… упаковка подарков… и всё такое… – Санта перечислял отговорки, но в глубине души понимал, что есть вещи, которые просто необходимо сделать в первую очередь. И он единственный, кому это под силу. Эльфы сами справятся с подготовкой к Рождеству. А ему ничего не остается, кроме как усесться на замерзшее яйцо и начать высиживать его!

Так он и поступил.

Глава четвертая Внутри яйца

Санта высиживал яйцо день и ночь. Ему было очень неудобно (можете себе представить), но эльфы приносили ему на подносе завтрак, второй завтрак, легкий перекус в одиннадцать часов, потом обед, полдник, ужин и поздний ужин.

И каждый раз пели песенку. Они даже прикатили телевизор в чулан, в котором устроили инкубатор, чтобы Санта мог смотреть свои любимые рождественские фильмы (в которых сам же чаще всего был главным героем). Он смотрел кино, а яйцо тем временем медленно оттаивало.

Иногда оно вздрагивало, и чем дольше Санта сидел на нем, тем чаще это происходило. Санта знал, что это хороший знак!

Но времени оставалось совсем мало, приближалось Рождество.

– Ну, давай же, птенчик, кем бы ты ни был! Если не вылупишься к Рождеству, придется оставить тебя и улететь. Выбора у меня нет! Не хотелось бы тебя бросать, но дети во всем мире на меня рассчитывают. Это мой долг, понимаешь? – встревоженно прошептал Санта, когда часы пробили полночь, отмерив конец еще одного дня, в который птенец – или кто-то другой, кто сидел внутри яйца, – так и не вылупился.

Тогда у Санты возникла идея. Не пойдет ли дело быстрее, если в чулане станет жарче?

– Соня, а включи-ка отопление на полную! – велел он.