Снегурка быстрой заморозки. Коктейль из развесистой клюквы

– Стрелять? – непонимающе повторил Лавровый Лист.

– К наручникам еще пистолет прилагался, – пояснила я.

– А также хлыст, сапоги со шпорами и черное кожаное белье, – заржал Вадик. – Тебе еще повезло, что я всего этого не нашел!

– Вот так рождаются нездоровые сенсации! – заметила я.

Приняв сказанное на свой счет, любитель нездоровых сенсаций Лаврик зарделся. Мне стало его жаль.

– Можно, я амнистирую заключенного? – спросила я оператора, по совместительству выполняющего функции тюремщика.

– Можно. – Вадик вручил мне ключик и спрыгнул со стола. – Только освобождать узника ты будешь без меня. Он, оказывается, очень темпераментный малый, наш Лаврик! И страшно свободолюбивый! Представь себе, обещал меня убить!

– Смерть тюремщикам! – подтвердил угрозу Лаврик.

– Видала? – Вадик неожиданно встал в позу и с завыванием процитировал: – Оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и свобода нас примет радостно у входа, и там мопед нам отдадут!

– Что? – не поняла я.

– Стихи Александра Сергеевича Пушкина в обработке Вадима Петрова, – поклонившись, объяснил Вадик.

– Нет, что там с мопедом?

– У меня отняли мой мопед, – мрачно сообщил Лаврик, с намеком позвенев оковами.

– Ах, извини, сейчас я тебя освобожу! – Я сунула ключик в скважину замка. – Так у тебя есть мопед?

Лаврик не успел ответить.

– Я загнал его под лестницу, – сообщил из коридора Вадик. – Там он и стоит, верный моторизированный Буцефал, в компании с большим моющим пылесосом, похожим на него, как родной брат. Только с хоботом и без руля.

– А круп у Буцефала достаточно просторный? – поинтересовалась я. – Пассажир на нем поместится? Вернее, пассажирка?

– Моя девушка помещается, – с достоинством сообщил Лаврик, потирая руку, освобожденную из оков.

– Значит, и я помещусь! – обрадовалась я. – Лаврик, я вернулась, чтобы сказать тебе, что была не права: меня очень, очень интересуют межпланетные контакты, и я ужасно хочу своими собственными глазами увидеть сигналы братьев по разуму прямо сейчас!

В коридоре раздался грохот: судя по шуму, Вадик, не успевший далеко отойти, врубился в шкафчик с кассетами. Думаю, его дезориентировало мое неожиданное заявление.

– Ты покажешь мне то место, где принял сигналы инопланетян? Это же где-то у реки, я правильно поняла? Давай поедем туда на твоем мопеде, немедленно! – Я настойчиво волокла Лаврика к выходу.

Он был немного удивлен, но не сопротивлялся.

В коридоре нам встретился Вадик. Он застыл у разгромленного шкафчика на манер соляного столба и при этом скроил такую мину, будто чутко прислушивался к музыке высших сфер.

– Хочу увидеть братьев по разуму прямо сейчас, – тихо, с огромным недоверием пробормотал оператор, когда я с Лаврушкой в поводу пробегала мимо.

Я не удостоила провокатора даже взглядом. Стащила Лаврика вниз по лестнице, помогла вывести из стойла под лестницей симпатичный веселый мопедик цвета яичного желтка, дождалась, пока Лавровый Лист оседлает свое несерьезное транспортное средство и сама взгромоздилась сзади.

Весело стрекоча, мопедик выкатился со стоянки телекомпании на улицу, набрал скорость, и я сразу же почувствовала, что изначально недооценила резвость конька-горбунка. Сидя на округлом крупе, я более или менее крепко установила ноги на какие-то микроскопические упоры, но руками держаться было не за что.

– Держись за меня! – обернувшись, проорал мне Лавровый Лист. – Моя подружка всегда так делает!

Я удержалась и не ответила, что я-то, слава богу, не Лаврикова подружка! Хороша бы я была рядом с таким бойфрендом – бледным тощим недокормышем с нездоровым блеском в глазах!

Впрочем, для того чтобы смотреться полной идиоткой, вполне достаточно было восседать на попе игрушечного мотоцикла в дурацком наряде тинейджера-дальтоника: красная с оранжевым рисунком майка и зеленые, как молодая травка, штанишки совершенно потрясно сочетались с желтым мопедом!

Прочие участники дорожного движения на нас с Лавриком (и мопедом) откровенно засматривались. На перекрестке у светофора я даже получила неприличное предложение от пузатого байкера с окладистой черной бородой протоиерея: меня ласково назвали «телкой» и предложили «не выеживаться и живо сдернуть с пукающей шмакодявки на реальный харлей». Нелестная характеристика, выданная его двухколесному другу, сильно обидела чувствительного Лаврика. Едва дождавшись зеленого разрешительного сигнала светофора, он сдернул желтого конька с места в карьер, и я чуть не свалилась с мопеда. Даже успела пожалеть, что не вцепилась предварительно в ребристые бока Лаврового Листа, все-таки опасность обрушиться на дорогу была бы меньше. Хотя Лаврик такой тощий и легкий, что я вполне могла, падая, утащить с мопеда и его тоже. Это было бы совсем плохо: и самой свалиться, и вдобавок Лаврушку на себя опрокинуть!