Снегурка. Новая сказка

помогать тебе я буду

вплоть до пламенной весны.

Как беда с тобой случится,

иль невзгоды посетят,

позови меня по звонче,

рублик крутани вот так!

Да, скажи-ка этак громко -

Эй, метели, эй пурга,

серебром запойте звонко,

принесите-ка сюда

в тот же час и в тот же миг,

мне Снегурки снежной лик!

Заискрится рубль волшебный,

засверкает серебром

и явлюсь я на подмогу

вся покрытая снежком.»

Посмотрел Иван на Рублик,

а на нём Снегурки лик,

улыбается, сверкает,

как во льдах святой родник.

Очи – синие озёра,

носик кверху, губки – мак.

«Не узнал, – Иван растаял, -

все же знают я – дурак…»

Дед Мороз, хитро прищурясь,

оценив сей пары блеск,

хмыкнул в бороду седую:

«Эх, хорош зимою лес.»

А потом добавил грозно,

в парня басом грохоча:

«Береги, Иван, сей рублик.

Уж она спасёт тебя.

Ну…, а если потеряешь

ты волшебный рублик свой,

что ж, Иван, Снегурка боле

не увидится с тобой.

Рубль сей, только ключ к загадке,

что задали небеса.

Солнце с Месяцем к разгадке

поведут Иван тебя.

Ждёт тебя любовь и счастье,

но за это должен ты

разогнать в стране ненастье.

Жди, Иван, своей судьбы.»

Так сказав, взмахнув по ёлкам,

рассмеялся Дед Мороз,

и Снегурочку завьюжив,

он с собою в лес унёс…

Да… бывают чудеса

на планете… это, да!

Но особенную силу

набирают с декабря…

Здесь Ивана мы оставим,

сказки новый поворот,

Солнце с Месяцем в палаты

смотрят сквозь оконцев лёд.

Любопытные светила

сквозь мозаики стекло

осветили в царской свите,

краснощёкое лицо…

Вот ОН! – Сам любимец царский

с гордым именем – КАРАТ,

по чинам – наимудрейший,

в личном… в общем был женат…

И, конечно, злата краше

дочь имел, что звалась МАШЕЙ.

Ну, а та во всём была

просто прелесть как чудна –

Тёплой речкой – говорлива,

чуть скромна, чуть горделива,

ручку нежно подаёт,

в телевизоре поёт.

Охранял боярин дочь -

утром, днём, в обед, и в ночь.

С кем? Когда? Где? Почему?

Каждый час доклад ему.

Женихов всех прогонял…

у него был тайный план,

иль заветная мечта -

Как достичь судьбы венца…

Кстати, просто средь людей,

казнокрадом слыл злодей.

Злата, серебра Карат

уж наскрёб для взятки в ад,

власть хотел бы он и трон,

да такой церковный звон…

для себя… и от соблазнов

«шептунов» от трапез разных

припускал не раз, пардон,

на пирах, глядя на трон.

Значит так, ещё раз, вкратце,

чтобы к трону подобраться,

он решил, что стать ему

нужно тестем лишь царю.

Для начала, а потом…

как утихнет свадьбы звон,

через день другой, не сразу,

избегая злого сглазу,

самозванца тык с крыльца

локотком под потроха,

и сиди потом себе -

Царь Карат – Всея Земле!

Ну, и молодой вдовице

быть уж лучше вновь в девицах,

чем за вздорным стариком

подметать от крошек трон.

Сам же царь, хоть был стервец,

но от Маши, как свинец

таял враз, когда она

появлялась у дворца.

Забурлит Стобеда кровь,

вздыбит крашенную бровь

и сквозь пудру, как морковь,

тот уж шепчет: «Ух, любовь…»

И желание венчаться,

с Машей томной в страсть умчатся,

так схватило вдруг царя,

что решил он: «Эх… Пора…»

Ну, а тут ещё Карат

наседает: «Каждый рад

за тебя, наш государь,

выйти замуж, ты ж тут царь.

А уж Маша, мне поверь,

любит так тебя, как зверь.

День и ночь не спит, мечтает,

как тебя она ласкает.»

Он уж видел, как «ферзёй»

длинноногой, молодой,

дочкой спелой, он – Карат

ставит шах царю и мат.

Так-то так, да всё не так,

как в мечтах мечтал Карат –

Он с женою в этом деле

не имел на то контракт.

Как напомнит ей про это,

так потом весь день за это,

слышит крик он от неё,

а к «словам» ещё битьё.

Сразу ей он злейший враг,

потому как «Вурдалак»,

потому как лишь супруга

дочке мама и подруга.

Потому, что лишь она

знает, где её судьба:

«Не с плешивым самозванцем,

с настоящим принцем с глянца.

Вот где жизнь то весела.

Заграница – вот судьба!»

Ну, а кто из них мудрей

мы узнаем попоздней,

сразу всё не наливаем,

сразу всё ты и не пей.

Оставляй и на потом,

суп с тортом, чеснок с вином,

огурец с вареньем сладким,

и халву до перца падким.

На Восток в простор иной

Месяц с пламенной Звездой

сказку небом направляют,

Солнце славя синевой.

Бой курантов над столицей,

во дворце народу тьма –

свадьбе надобно случиться…

– Где ж невеста-то царя?

Маша заперлась в светлице,

уливается слезой,

папа в двери к ней стучится,

мама-ж к папе в лоб метлой:

– Не отдам кровинку нашу!

Не отдам тирану Машу!

Машка, дверь не открывай…

– Мама, есть ли в жизни рай?

– Есть! – кричит Карат в ответ, -

На перинах царских…

– Нет…

В это время в небесах,

в белоснежных облаках,

на летающем ковре

принц Вишван спешил к судьбе.

К фейерверку и к салюту,

к пиру, к свадьбе, за валюту,

заказал Вишвана царь,

чтоб тот пел три дня как в старь!

Чтобы мир весь удивить,

чтоб себя повеселить,

чтоб потом весь свет гудел,

как богат царь, да умел –

щедр и знает в шоу толк -

пригласить Звезду – Ну, волк…

На ковре на самолёте,

целый день принц был в полёте,

благородной цели для -

чтоб воспеть любовь царя.

Царь же, Машу ожидая

и подарки принимая,

принца рядом усадил,

так как прессу подпустил.

Та, осыпав жениха

фотовспышками, жужжа,

микрофоны ткнула в принца,

мол, давай, хвали царя.

Принц, смущаясь, мило встал,

восхищенье показал,

и спросил царя не вдруг:

«О, ответь мне, грозный друг.

Как без слёз и без мытарства,

без насилья и коварства

с царства сделать райский сад?

Научи всех нас… О, как?»

«Так!» – услышал он ответ.