Снегурка в постель

И да. Возможно, что и Гор прав. И она, эта девочка, реально хищница. Неосознанная. Вон, как ловко в его мысли ввинчивается!

Надо о работе думать, о подставе с отцом… А думается о ней.

О том, как можно было бы прямо в торговом центре ее прижать к колонне… Никто не увидел бы.

Поцеловать, приподняв за остренький подбородок. Ощутить опять вкус этих мягких розовых губ. Она сидела там, на фудкорте, и вот совершенно, абсолютно не отличалась от своих подружек!

Ровно такая же! Ничего не было в ней, за что взгляду зацепиться!

А хотелось. Очень хотелось.

Морок какой-то.

Прав Гор.

И надо все же по плану.

А по плану — работа.

Дела затянули до самого вечера, и, когда появилась возможность, Виктор просто поехал домой. Спать.

И планировал прямо плотно. До утра.

Но… Женщины. Когда с ними срабатывали планы?

На звонок он ответил сразу. Даже глаз не разлепляя. Сказалась многолетняя привычка.

А вот потом да.

Потом разлепил.

И на кровати сел.

И, не позволяя страху забраться внутрь и замутить голову, включил профессионала.

Выяснить где они. Выяснить, кто на хвосте, и когда догонят. Сколько у Виктора есть времени.

Игнорировать желание начать успокаивать явно находящуюся не в себе Снегурку.

Отключить ярость, переходящую в неконтролируемое бешенство. Нерационально.

Дать ценные указания.

Принять меры для решения вопроса.

Группа быстрого реагирования имелась и в его ведомстве тоже, но малочисленная. Нужна была серьезная и грубая сила.

Нужен был Гор. И очень удачно совпало, что Гор дежурил.

Виктор обрисовал ситуацию, и все завертелось.

В оперативной машине, кроме него с Гором, было еще трое. И две машины сопровождения следом.

— Это Валерий Росянский. — Гор озвучивал полученную информацию.

Знакомая фамилия.

— Сын?

— Да.

— Интересное хобби у сына прокурора.

— Ага. Был уже в разработке, по групповому, но дело замяли.

Виктор никак не прокомментировал. Все понятно, чего говорить? Обычное дело даже для столицы. Чего уж о периферии говорить, где кум на куме и рука руку?

Веселый мальчик, и занятия интересные у него. До поры до времени вылезал сухим из воды. Но вот тут… Прям зря он. Очень зря. Папаша в этот раз не отмажет.

Если будет, конечно, что отмазывать от колес служебной тачки.

Потому что церемониться Виктор не собирался. И Гора останавливать тоже не планировал.

А, судя по дурному блеску глаз, как раз Гор-то и имел кое-какие наработки на мальчика. И, может, даже брал его.

Очень грустно всегда, когда передаешь дело в суд со стопроцентной доказухой, а там его замечательно и шустро разваливают. Чувствуешь себя… Изнасилованным. Вот да. Правильное слово, хоть и грязное.

Но реально это так. Особенно, когда тварь, которая должна гнить в зоне под шконкой вместе с такими же петухами, ходит по одним с тобой улицам. И улыбается тебе в лицо.

Виктору в этом плане всегда проще было. Его фигуранты обычно все-таки уезжали в далекие места.

А вот Гор, поднимавшийся с самых низов, нажрался по полной программе дерьма.

И сейчас, бывает, жрет. И оперов своих тоже останавливает, успокаивает… Как может.

Вот сейчас не придется.

Потому что грань перешел.

А когда переходят грань, это, знаете ли…

Тогда все идет не по плану, нет.

Зато по справедливости.

20. По справедливости

Картина перед фарами служебок сюрреалистическая. Из числа ужастиков.

Темный лес, белый снег, красная кровь. Графично.

Виктор выскочил в числе первых и все равно не успел.

Прямо на его глазах малолетний дебил, по-маньячески отмороженно улыбаясь, придушил Снегурку и опрокинул ее в снег.

Ах ты тварь!

С трудом заставив себя отвести взгляд от хрупкой фигурки сломанной куклы на белом, Виктор в прыжке сбил урода, даже и не понявшего еще, насколько феерично он попал.

Смачно рубанул в живот, так, чтоб дыхание перехватило, и чтоб кровью потом недельку ссал. Но не больше. И вот кто бы знал, чего ему стоило сдержаться!

Мельком увидел Гора, отшвырнувшего за ремень из машины еще одного урода. Не особо удачно, потому что тот об дерево долбанулся. Жить будет. А вот ходить… Хрен его знает.

В стороне ребята обезоруживали девчонку с окровавленным штырем в кулаке и дикими глазами. Тот, кого она уколола, уматывал в лес.

За ним даже не побежали. Куда он тут, нахрен, в темнотище и зиме, денется!

С той стороны машины раздались вопли, резкие голоса ребят. Похоже, всех положили мордами в снег.

Какой-то парень рванул к заднему сиденью, вытаскивая оттуда Свету. В сознании уже, судя по удивленно сощуренным глазам и вялой ладошке на щеке своего, типа, спасителя.

Детали Виктор отмечал рефлекторно, по привычке все фиксировать. Для протокола.

А сам уже держал Снегурку на руках.

Ощупывал, осматривал. Вроде нормально, дышит. Лицо белое, волосы в снегу, платье тоже светлое, короткое… Мелкая, как кукла.

Смотрел в ее лицо, и такое вдруг появилось ощущение… Не передать, не осмыслить. Нежности?

Хрупкости бабочки, присевшей доверчиво на ладонь? Можно пальцы сжать — и не будет бабочки…