Снегурочка для альфы

— Чуть позже.

— Вот и папа всегда говорит позже. И почти никогда со мной не играет.

— Я всегда тут, — говорю ей, чувствуя, как дрожит мой голос. Боюсь, что попав за ту дверь мне больше не захочется быть здесь. — Можем играть хоть каждый день.

— Но сейчас ты не хочешь, — возмущается девочка.

— Давай немного позже. Хорошо?

Танюшка не отвечает. Надумает губки и уходит в свою комнату.

Я же спускаюсь вниз, смотрю в окно. Богдан все там же, занят замерами под забор. Гляжу на дверь кабинета. Она словно бы говорит «не подходи». Но я, оглянувшись, направляюсь к ней. Беру ключи и вижу, как дрожат мои руки. Первый ключ не подходит, а вот второй входит в отверстие и проворачивается.

Слегка приоткрываю дверь. Заглядываю внутрь.

Там темно, хоть глаз выколи. Лишь наверху между плотными шторами есть совсем маленький просвет. Черт возьми, нужно было позаботиться о фонарике. Если включу свет — Богдан с улицы заметит. Но сейчас уже поздно…

Ступаю внутрь, закрываю за собой дверь и тьма обступает меня со всех сторон. Черт возьми, так я если что и найду — рассмотреть не смогу.

Подхожу к окну, слегка приоткрываю шторы, делая щель чуть большей. Богдана отсюда не видно. Надеюсь, он не пройдет мимо и не заметит…

Блин, что я творю?

Возникает сиюминутное желание все бросить и пулей выбежать из чертового кабинета.

Смотрю вокруг — все здесь как-то слишком мрачно. С массивного книжного шкафа, уставленного толстенными томами, смотрит чучело совы. Птица будто живая, кажется, вот-вот взлетит. Из угла на меня глядит статуя. Похожа на ту, что разбилась в спальне оборотня, но стоит в другой, более угрожающей позе, подняв руку вверх. Огромное кресло за столом напоминает большую черную тень.

Сажусь в него, открываю ящик стола.

Там какие-то документы. Просматриваю их — ничего важного для меня. Что-то о покупке активов некой компании, ничего не говорящие графики и прочее подобное. Во втором ящике тоже какие-то рабочие документы. Масса справок, выписок и прочего подобного. А еще нахожу здесь несколько фотографий.

На них Богдан моложе сегодняшнего лет на десять и какая-то женщина. Она высокая, худая, темноволосая, со слегка бледноватым лицом. Смотрит на него влюбленным взглядом. На первой фотографии они рядом с морем, на второй в ресторане, на третьей на улице. Это мать Танюшки? Или кто-то другой?

Впрочем, не важно. Я тут не за тем, чтобы выяснять с кем за свою жизнь строил отношения Богдан. А пока трачу на это время, он может вернуться.

Пытаюсь открыть последний ящик и тщетно. Он заперт.

Зараза!

Куда я дела ключи? Смотрю в карманах, на столе, а затем резко содрогаюсь.

Черт! Зараза! Я забыла их в замочной скважине!

Легонько открываю дверь, слышу голос Богдана. Черт. Голос доносится из прихожей. Кажется, он говорит с кем-то по телефону.

Не покидая кабинет, просовываю руку, нащупываю ключ. Достать его трудновато, но выходить страшно — Богдан из гостиной сразу же меня увидит, если еще не увидел.

После нескольких секунд попыток ключи со звоном падают на пол.

Блин!

Тут же хватаю их, закрываю дверь и слушаю бой собственного сердца в тишине. Оно стучит так быстро, что аж в ушах звенит. Руки трясутся.

Так, надо взять себя в руки и посмотреть, что там. Может, и нет ничего, очередные документы компании. Может, тот незнакомец врал или ошибался?

Возвращаюсь к столу, нахожу подходящий ключ, открываю ящик. Поначалу в полумраке кажется, будто он пустой. Но приглядевшись, замечаю небольшую бумажную папку. Беру её в руки и вижу на ней собственное имя и фамилию.

Дрожащими руками открываю её, нахожу внутри какие-то документы, но рассмотреть не успеваю. Чувствую, как на меня кто-то смотрит, вижу, что света стало намного больше и поднимаю голову.

Богдан стоит в дверном проеме, облокотившись о стену, будто о чем-то задумавшись. Он не смотрит на меня, взгляд уперт в стену. В моем рту мгновенно образуется пустыня. Даже языком пошевелить трудно. Голова идет кругом.

— Я же просил не заходить сюда, — тихо, спокойно говорит оборотень.

***

Богдан поднимает взгляд, проводит им по мне и словно бы раздумывает что делать. А я застываю камнем, держа в руках папку со своим именем. Не могу двигаться, даже словно бы не дышу. В горле пересыхает. В ушах громко звенит сердечный бой.

— Дай сюда, — нарушает тишину Богдан.

Протягиваю ему папку. Он берет её в руки, вертит.

— Иди наверх, — холодным тоном говорит он.

Я не двигаюсь. Сама будто превратилась в статую, подобную той, что с хищным видом возвышается за моей спиной. На что оборотень отходит в сторону, давая мне пройти.

— Ступай. Я поднимусь к тебе немного позже.

— Ты должен мне обо всем рассказать. Что в этой папке? — я стараюсь говорить твердо, но голос предательски дрожит.

— Иди наверх, — говорит он тоном, которым отдают прямой приказ, и я медленно, смотря в его ледяные глаза, покидаю кабинет. Со скоростью черепахи поднимаюсь на второй этаж. Голова кружится, перед глазами темнеет, но все же добираюсь до своей комнаты.

Что он сделает, если я плюну на все и уйду отсюда прямо сейчас? Похитит? Закроет? Превратится в волка и съест?