Снегурочка для альфы

— Понимаю. Но я не хочу сидеть в золотой клетке, — фыркаю я. — Не хочу видеть за окнами твоих громил, не иметь возможности даже в магазин сходить!

— Скоро я найду…

— А если не найдешь? — спрашиваю я. — Что тогда? Мне всю жизнь бояться ступить шаг влево или вправо, потому что меня могут убить?

— Тогда мы уедем. В другую страну, на другой континент, куда-то, где нас точно не найдут.

— И вот опять. Тебе не интересно что думаю я. Готов увезти меня на край света, но хочется ли туда мне спросить забыл. Может, потому я и сбежала?

— Спрошу сейчас. Чего ты хочешь? — он смотрит мне в глаза. Неужели ему и правда интересно?

— Нормальной жизни, а не пряток от неведомых врагов за каждым углом. Возможности ходить куда хочется. Например, не мешало бы наведаться в парикмахерскую. А еще у сестры проблемы, мне нужно как-то ей помочь.

— И что за проблемы? — спрашивает оборотень.

— Выбрала дебила. И тот над ней издевается, — аж сердце дергается, когда вспоминаю её вид и закрашенный синяк под глазом.

— Ясно. Разберемся. Черт, что он мне вколол? Башка трещит.

Мы проезжаем центр города и, кажется, я вижу, куда он меня везет. Впереди над хрущевками высятся пять недавно построенных башен. Четыре рядом друг с дружкой и одна немного дальше. Вся эта конструкция напоминает руку великана, грозящегося сжать кулак и раздавить город. Так в народе этот комплекс и называется — рука. Квартиры там стоят больше, чем обычный человек зарабатывает за всю жизнь. Ну а куда еще Богдан мог меня повезти? Не в обычную двушку же. Такие, как он, словно бы живут в параллельном мире, состоящем из роскоши и ценников, смотря на которые у обычного человека челюсть отваливается. И я еще не знаю, хочу ли я находиться в таком мире. Слишком уж он блестящий, вылизанный, неуютный.

— Спрячься, — говорит Богдан.

— Что?

— Спрячься, говорю. За нами кто-то едет почти от самого дома.

Вот же блин!

Я поворачиваюсь, смотрю назад, но вижу лишь многочисленные фары машин, мигание светофора, блеск неоновой вывески на обочине и ложащийся белыми хлопьями на улицу снег.

— Пригнись, говорю тебе! — почти переходит на крик Богдан.

Я покорно пригибаю голову, но черт возьми, не хочу жить вот так. Постоянно чего-то бояться. А то, что за год Богдан не разобрался с этой проблемой, говорит лишь о том. Что он и не способен с ней разобраться.

Он тормозит у обочины, поворачивается ко мне.

— Что бы не случилось — не выходи, — говорит он.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Пообещай, что что бы не случилось, останешься в машине, — он смотрит мне в глаза и немного пугает. Будто бы и правда тут на оживленной улице может что-то произойти.

— Хорошо, — говорю я. — Обещаю.

— Ты отвечаешь не только за свою жизнь, но и за жизнь нашего ребенка, — говорит он и выходит на улицу.

Глава 22

Выглядываю из-за сиденья, смотрю в заднее стекло, в котором из-за снега почти ничего не видно. Вижу вышедшего из машины Богдана, вставшего прямиком посреди дороги. Едущая прямо на него машина, кажется, и не собирается останавливаться. Твою же дивизию, что он творит?

— Богдан! — кричу я, позабыв, что он меня не слышит.

Тот даже не думает отходить, только выставляет руку вперед. Темная машина визжит тормозами, останавливается прямиком перед ним. Оборотень подходит к водительскому окну, стучит в него. Из машины кто-то высовывается, Богдан что-то ему говорит.

Слышать бы что…

Но остается лишь ждать.

Их разговор длится долго. А может, мне так кажется. В итоге Богдан возвращается ко мне, а машина разворачивается и уезжает прочь.

Ко мне он возвращается с озлобленной гримасой, садится за руль, не говоря ни слова заводит машину.

— Кто это был? Что они сказали? — спрашиваю я.

Оборотень не отвечает. Молча выводит автомобиль на дорогу и продолжает путь.

— Скажи мне. Слышишь?

— Я сам должен все обдумать, — отвечает он.

Черт, он опять что-то от меня скрывает. Как обычно. Может, у него привычка такая, может, в его бизнес-кругах повсюду потенциальные предатели, ненадежные союзники и прочие подобные, но, проклятие, речь о моей жизни, и я хочу знать в чем дело.

— Может, хватит секретов? — спрашиваю у Богдана, но он так же молча с напряженным лицом ведет машину к пяти огромным башням. — Как я могу тебе доверять, если ты все время что-то замалчиваешь?

— Это была обычная шпана. Им заплатили, чтобы те проследили за мной.

— И кто же заплатил? Ты бы точно не сердился из-за обычной шпаны.

— Они описали человека, которому я доверял, — сухо отвечает Богдан и из злости бьет рукой по руле.

— Кого?

— Бланку.

— Бланка? Как-то не похожа она на жестокого убийцу.

— Они описали её внешность. Сказали, что говорила по-испански.

— Что-то мне здесь не нравится. Почему она вообще пошла лично встречаться с ними?

— У них было вот это. Посмотри, — Богдан протягивает мне мобильник на котором вижу свою фотографию, сделанную в особняке оборотня. — Сказали, что им заплатили за то, что они проследят за тобой, и узнают, куда я тебя повезу. Мне тоже кажется это странным, но я должен с ней поговорить.

— Где она сейчас?

— Отправил её в отпуск, когда ты убежала.