Снегурочка для миллиардера (СИ)

Дед Мороз, носивший гордое имя Илларион, а в простонародье просто Лясик, был тридцатилетним неженатым обормотом, любителем вкусно покушать, а после еды сладко поспать. Лясик не сомневался в том, что долг Елены, моей матери, состоит в том, чтобы выдать за него свою дочь – то бишь, меня. Какого черта Лясик был в этом уверен, я не знала, то попросту не стала уточнять. Просто воспользовалась его слабостью. Сегодня утром Дед Мороз притащил костюмы и подарки к нам домой, сел покушать и так сладко прикорнул у нас на диване, что я, проявляя заботу, будить его не стала. Просто нарядилась в костюм Снегурки, прихватила мамину аккредитацию и мешок с подарками маскировки ради и бросилась к своей мечте, к желанной работе.

…О том, что я не проверила содержимое мешка, пришлось пожалеть уже по пути. В метро меня пинали все, кому не лень, какой-то наглый ребенок попытался вытащить одну из коробок наружу, снегурочий парик у меня стянули, благо, оставив хоть шапку, а вместо подарков внутрь положили, наверное, настоящие камни, потому что это громадное мешочище я едва сдвигала с места! И чувствовала, как начинают дрожать то руки, то ноги.

Они и без того дрожали, потому что я волновалась. Так еще и тяжести такие таскать. Как раз женское занятие! Еще и эти сапоги… Я как раз хотела порадоваться тому, что умудрилась нигде не упасть, ступая по скользкому полу, как подошвы все-таки проявили высшую степень собственного коварства, и мои ноги разъехались в стороны.

Чертова шубка задралась, платье – тоже, демонстрируя куда больше, чем следовало. Я силилась подняться, но пока что безуспешно. Ноги разъезжались еще больше, и встать не удавалось. Я только и могла, что проклинать про себя все на свете, в том числе уборщицу, так тщательно натиравшую здесь полы.

Хотелось плакать. Мне надо было в лифт, наверх, на собеседование моей мечты, а я зарыла носом, кажется, подвернула ногу и сижу на полу в непотребной позе, притом, что мне еще предстоит тащить мешок с подарками к этому проклятому лифту!

- Может быть, вам нужна помощь? – раздалось над ухом.

Нужна ли мне помощь? Какой, однако, интересный вопрос!

- Нет, конечно же, - не удержавшись, съязвила я. – Я тут просто тренируюсь в шпагате, чтобы потом демонстрировать гостям качественные конкурсные номера!

- Ну, как хотите, - отметил наглец. – Тогда предлагаю вам потренироваться еще и с него вставать.

Я фыркнула.

- Посижу уж так!

- В таком случае, вам совершенно точно понадобится Дед Мороз. Без него это смертельный номер, - хмыкнул тот самый обладатель, скажу честно, очаровательного бархатного баритона.

А потом, нисколечко не стесняясь того, что на нас смотрели как минимум с три десятка людей, подхватил меня под мышки и поднял на ноги. Я, даром, что уже успела протереть своей задницей весь пол насухо, поскользнулась второй раз, зашаталась, но мой спаситель не растерялся и крепко прижал меня к себе.

- Всегда знал, что эти полы надо менять, - заявил он. – А вы, простите, Снегурочка? Что-то вы не соответствуете анкете с сайта.

Я с ужасом уставилась на своего собеседника, осознавая две вещи: во-первых, я внезапно оказалась под угрозой разоблачения, а во-вторых… с пола меня только что поднял Глеб Исаев. И именно к его могучей груди я нынче прижималась, боясь потерять равновесие.

Ах да, вот еще. Кажется, в моем плане под угрозой не только пункт «притвориться Снегурочкой», а еще и пресловутое «не влюбиться». Потому что в этих глазах я была готова утонуть сию же секунду…

- Анкеты – штуки неоднозначные, - ляпнула я первое, что стукнуло мне в голову. – Или вы считаете, что если женщине больше тридцати лет и она мать двоих детей, то она должна весить с центнер и походить на сморщенное яблоко?!

«Больше тридцати» - это я загнула, конечно. Маме было сорок пять! Я же в свои двадцать с лишним, понятное дело, ни на сорок, ни на тридцать не тянула. Но рассказывать этому мужчине о тайнах исчисления возраста у женщин, мечтающих устроиться на работу в такие неприступные фирмы я не собиралась. Вместо этого, гордо задрав нос, совершила попытку вывернуться из его рук и прошествовать к лифту.

- Между прочим, - гордо заявила я, - мне надо работать. А то, чем вы сейчас занимаетесь, в продвинутых странах называется харасментом!

Исаев, очевидно, так привык быть жертвой сексуальных домогательств, что когда его обвинили в том же, аж выпустил меня из своих рук. Я с трудом сдержала разочарованный вздох, но, гордо задрав голову и покрепче перехватив мешок, попыталась прошествовать к лифту.

В кабинет. Мне надо попасть к нему в кабинет. Там я извинюсь, продемонстрирую свое резюме и… В общем, если я должна была что-то испортить, то я уже успела это сделать.

…Не тут то было! Мешок, все такой же каменный и тянущий ко дну, как и прежде, надежно пригвоздил меня к земле. Я вновь едва не упала и мертвой хваткой вцепилась в плечо Исаева. Он чуть не свалился с ног от неожиданности, но выровнялся и придержал за талию и меня, вновь возвращая в свои надежные и, черт возьми, приятные объятия.