Снегурочка и раздолбай (СИ)

Публика стала скандировать «Давай-давай». Очевидно в эту горячую новогоднюю пору, все просто устали от бесконечного потока клиентов и хотели немного зрелищ. Я подошел к Одинцовой аккуратно подхватив ее под талию, Федька предусмотрительно прикрыл наши лица своей импровизированной юбкой. Взглядом Альбины можно было заколачивать гвозди, если бы я не знал её много лет, высыпался бы в труху, но я только чмокнул ее в щечку, большего сценарии и не требовал. Какой черт меня в этот момент дернул легонько щипнуть ее за пятую точку, большой вопрос. Наверное, недавняя дерзкая выходка и то, что мы находимся на глазах всего коллектива, следовательно она ничего не станет делать, просто лишили меня рассудка, Альбина дернулась, очевидно намереваясь мне влепить пощечину, но я опередив ее, перехватил за руку и начал танцевать, под новогодний трек, что организовал Федька.

— Смотрите-ка, расколдовал, — изумилась «Баба Яга». — Ну ничего, я еще вернусь. Я отомщу и мстя моя будет страшной.

Публика зааплодировала и стала разбираться на парочки, чтобы тоже потанцевать.

— Ненавижу, — процедила сквозь зубы Альбина, сверля меня сердитым взором.

Я по-прежнему крепко сжимал ее руку.

— Что ты, Снегурочка, тебя же расколдовали, — попытался отшутиться я.

— Растопили мое ледяное сердце? — злилась она. — Долго думал?

Вообще это была импровизация Федьки, но я не стал подставлять приятеля и ответил:

— А что? Что-то не так. Это вымысел, фантазия. Относись к этому проще.

— Может в другой жизни, — огрызнулась она. — Там, где у меня будет не безмозглый напарник с комплексом Бога, а адекватный коллега, который будет мне помогать, а не подставлять на каждом шагу.

Сказав, она, резко оттолкнув меня, направилась прочь из зала.

Баринов позвал всех в это время к столу и мало кто обратил внимание на эту выходку. Поэтому воспользовавшись ситуацией, я бросился за ней следом.

Вы скажите не время и не место, но эту ситуацию нужно было решать сейчас и срочно. Я устал от этих баталий. Она унижает меня своими упреками, я стою из себя дурочка, держу это хрупкое перемирие, как могу, но и у меня есть чувства. Или она думает, что я должен ровно относиться к тому, что она меня закладывает Виолетте, могла бы хотя бы извиниться, но какого-то она себя считает обиженной стороной.

И что же я увидел, заходя в подсобку за ней следом в очередной раз ее офигенный зад. Нет, народ это уж не смешно становится. Коллега, встав, сами понимаете, в какую позу тащила по полу какую-то огромную коробку. Не успел я опомниться от вида, как Одинцова двигаясь таким образом, врезалась в меня.

— Любишь, когда мужчина сзади? — пошутил скорее по привычке я, ведь пришел совсем не за этим.

Как ужаленная, она моментально разогнулась и резко развернулась ко мне. У нее было такое решительное выражение лица, словно еще секунда и она меня ударит.

— Вместо своих пустых острот лучше помог бы, — гневно сверля меня взглядом, произнесла она.

Я подошел со своей стороны, чтобы помочь ей поднять коробку, та реально была тяжелой.

— Что там? — поморщившись, спросил я.

— Подарки коллективу на новый год.

— Ну, судя по весу, там стриптизерша, как минимум сидит.

— Нет, тело вредного клиента, — отмахнулась она.

— Шутишь? — поразился я.

— Нет, блин серьезно, Титов. Хватит трепаться, тащи.

И тут я психанул. Пытаешься с человеком по-хорошему, помогаешь, из дерьма вытаскиваешь, а она в ответ только огрызается. Я решительно опустил коробку с неведомыми мне подарками на пол и выпрямился. Альбина попыталась приподнять коробку сама, разумеется она не Геркулес, так что ничего не вышло, поэтому приняв ту же позу, что и до моего появления она принялась тащить коробку по полу к выходу, оставалось только надеяться что никто другой больше не будет лицезреть ее пятую точку, иначе бедняге не жить, как и мне. Не Одинцова, а прям Клеопатра. Как показал это вечер, у нашей снежной принцессы было, чем удивить воображение мужчины, но напрочь отсутствовало умение этим пользоваться. Короче, когда неподъемная коробка уперлась в дверной порог, Альбина сдалась и сев на нее сверху сказала:

— Что так и будешь стоять.

— А тебя что-то смущает? — усмехнулся я. — Лично меня картина вполне устраивает.

Я обвел рукой весь ее облик.

— Может тогда поможешь или ты еще не вдоволь насладился моим унижением?

— Зачем ты, по-моему, и так прекрасно справляешься.

— Ах, ну да я же забыла, здесь же нет зрителей, что могут оценить по достоинству твои старания, — едко заметил она, и принялась снова за коробку.

— Объясни, — коротко потребовал я, подходя к ней и упираясь в коробку ногой.

Блин давно было пора расставить все точки над «i». Сколько можно?

Мы столько времени работаем и никак не можем с ней прийти к общему знаменателю. Эта ненормальная сначала всех в ежовых рукавицах держит, требует дисциплины и прочего никому не нужного дерьма, а потом удивляется, что ее все вокруг ненавидят, но крайним все равно остаюсь я. Будто это я, страдая херней, всех настраиваю против нее, это она сама своими же руками, своими штрафами.