Снегурочка. Книга 1. Сказка для Светланки

– За что?! Я же ничего не сделала! – изо всех сил закричала Светланка в постепенно исчезающий последний кусочек яркого голубого неба. – Я никому ничего не скажу! Я даже не знаю, что такое Окно Чудес! – И как последний крик отчаяния, как последняя соломинка для утопающего, заранее знающего, что соломинка слишком хрупка для того, чтобы сыграть роль спасательного круга, из вершины сферы донеслось мстительно-глупое: – И воровать вообще нехорошо!

В этот миг голубизна над головой девочки приобрела мягкий молочный оттенок. Исчезли голоса, шорохи, звуки внешнего мира. Осталось только тяжёлое дыхание самой пленницы и глухой свет, создаваемый полупрозрачной, расписанной морозными узорами стеной. Светланка крутанулась не месте, в ужасе осознавая, что со всех сторон упакована в ледяную скорлупу. Изумительно красивую, сверкающую и переливающуюся, будто хрустальную, но сплошную, без единого изъяна. Да, тюрьма ей досталась на зависть сказочным принцессам, глаз не отвести!

Девочка попыталась пробить её ногой, но тёплый мягкий валеночек лишь спружинил, гася и так несильный удар, и сама она снова растянулась на спине, не удержав равновесие. От отчаянья пленница забарабанила кулачками по вогнутой поверхности, и неожиданно беспощадная истина пронзила её: она не сможет отсюда выбраться! Сама – не сможет! В бессилии Светланка закрыла лицо руками и зарыдала. Вспомнилось такое волшебное начало этого новогодней ночи. И дед Мороз тоже. И подумалось, а заметил ли он в пылу боя, что его спутница пропала? И если да, то трудно себе даже представить, что он подумал. Одолел ли он этих злобных великанов? Именно злобных, потому что не могут они быть другими, если у них даже дети такие… такие… На язык так и лезло словечко из тех, за которые мама заставила бы вымыть рот с мылом. Причём изнутри. Бррр… И вместе с этой мыслью неожиданно вспыхнула и другая: «Мамочка! Папа! Они ж с ума сойдут, если я не вернусь!» Но эту тревогу сразу же погасила уверенность: время в её мире по воле Мороза стоит на месте, и значит родители никогда не узнают, что Светланка вообще покидала дом. А сам снежный волшебник будет её искать. Обязательно будет! И не запустит время, пока не найдёт!

– А если он меня никогда не найдёт! Если я навечно останусь здесь! Состарюсь и умру внутри этой ледышки! – неожиданно саму себя спросила маленькая пленница ледяного шара. И даже похолодела от такой возможности. – Вся жизнь здесь, в одиночестве, в замкнутом пространстве, постоянно одинаковом! – И в тот же миг паника порвала все заслоны, выплёскиваясь в кровь переплетающимися лентами ледяного холода и иссушающего жара, от которого ладошки, да и спина девочки мгновенно покрылись холодным потом. – Нет! Не хочу! НЕТ!!! – закричала она, зажмурившись и до боли сжав кулаки.

И вдруг что-то изменилось внутри. Ленты холода, те самые, которые разворачивались в крови, внезапно свились в тугой ком в самой глубине тела, образуя словно бы ледяную броню вокруг сердца. Но в ту же секунду ладони будто погрузились в горячую воду, нестерпимо горячую, обжигающую нежную кожу. Светланка испуганно вскрикнула и, распахнув глаза, уставилась на свои руки. Они полыхали. Сияли, как два осколка солнца. Даже смотреть больно было. Хорошо, варежек на них не было, – они остались где-то около саней, – а то, чего доброго, сгорели бы как два факела. Потому как жар от рук потерявшая дар речи девочка чувствовала, даже не поднося к лицу. Светланка перевела взгляд округлившихся глаз на стену морозного хрусталя, моргнула и внезапно, не думая, прижала к ней ладони. Лёд под ними мгновенно просел и заплакал ручейками талой воды, побежавшими прямо под ноги на дно сферы. Он таял прямо как масло на разогретой сковороде, на которой мама пекла по воскресеньям круглые солнечные блинчики. Не прошло и десяти секунд, как в нестандартной тюрьме появились два небольших окошка.

– Я – сковородка! – Девочка радостно взвизгнула и принялась с энтузиазмом и дальше осквернять невероятное произведение искусства, снаружи чем-то напоминавшее до этого бриллиантовое яйцо Фаберже, а теперь всё больше и больше смахивающее на сырный шарик в характерных дырах или изъеденный ну очень оголодавшей молью моток пряжи.

Выбравшись, наконец, наружу, Светланка машинально отползла подальше от своего недавнего места заключения и без сил прислонилась спиной к стволу одного из деревьев, спрятавшись за него на всякий случай. Словно боялась, что её каким-то неведомым образом может затянуть обратно. Или что гигантский шар завалится изуродованным боком прямо на неё и проглотит в отместку своей раззявленной проплавленной пастью. А поскольку, видимо, от соприкосновения со льдом, ладошки её вскоре начали остывать, и последние штрихи вандализма дались уже с немалым трудом, это был бы уже точно конец. Потому как что нужно сделать, чтобы они опять раскалились, беглянка понятия не имела.

Когда, переведя дух, девочка всё же оглянулась назад, лицо её погрустнело.