Снегурочка на бис

Ножом для бумаги он разрезает скотч на руках и ногах пленницы, освобождает ей от плёнки распухший рот, поворачивается и направляется к выходу. Не веря своим ушам, Вероника со стоном вынимает руки из-за спины, бешено растирает затёкшее лицо. У неё даже нет сил запустить чем-нибудь в спину злейшему врагу.

– Тварь! Подонок! – кричит она с пола надтреснутым голосом блюзовой певицы. – Думаешь, тебе всё можно? Типа подразнил, помучил человека … и пощадил?

И тут Веронику словно ударяют обухом по голове.

– Я и не собирался вас насиловать, – говорит респектабельный гад Фотиев. – Достаточно того, что я полтора часа смотрел увлекательное новогоднее приключение Снегурочки по камерам наблюдения сборочного цеха.

– Что-о-о? – упавшим голосом переспрашивает несчастная Вероника. – За мной следили по камерам?

– Да, это и был «ночной вояж», о котором говорила Илона, – ухмыляется Игорь Фотиев. – Триллер с эротичной связанной Снегурочкой в центральной роли. И главное – настоящие эмоции, неподдельное отчаяние, храбрая борьба за свободу.

– И Сивый с Колюхой тоже знали, зачем схватили меня? – мозги у Вероники отказываются работать, она бездумно общипывает мишуру с костюма. За вечер её хромированный маникюр подпортился, но по-прежнему производит впечатление.

– Гм-м… частично. Да, они немного вам подыграли. Ха-ха, неужели вы всерьёз подумали, что они не нашли бы вас на складе мебели? Ошибаетесь. Вы очень яркая, заметная женщина, а они знают цех как свои пять пальцев.

Захарова швыряет в Фотиева отщипнутой мишурой.

– Ну и как? Ты от души подрочил на Снегурочку перед телевизором?

– Зачем рукоблудствовать? Я не обделён благосклонностью женщин. У нас, богатых, свои причуды. В общем, спасибо за кино, Вероника Андреевна. Я смотрел не отрываясь.

– Хамло!… Тебя просто уязвило, что я не повелась на провокацию Илоны, не поскакала к тебе в койку.

– Обидно, конечно. Наверное, вы искушённая в любви женщина?

– Этого ты никогда не узнаешь, хорёк. Ты со своими орлами можешь скрутить мне руки и отыметь, но на взаимность не рассчитывай!

Фотиев лишь пожимает накладными плечами.

– Купите что-нибудь сыну. Слышал, вы очень редко с ним общаетесь?

– Я занятая женщина и любящая мать, а остальное – не твоё собачье дело. Я в ментовку на вас заявлю, слышал?

– Заявляйте, почему бы и нет? – прилизанный Игорь в белом пиджаке посылает от дверей поцелуй растрёпанной, безумно соблазнительной Снегурочке, возящейся под ёлкой. – Дать вам телефон начальника ОВД?

– Сама найду, козёл!

– Заметьте, уважаемая Вероника Андреевна: вас не били и не подвергали сексуальному насилию. Всего лишь вовлекли в азартную игру.

– В игру??? Я чуть не умерла в этом скотче, подонок! Чуть разрыв аорты не схлопотала!

– Примите мои извинения. За это я и выплачу вам деньги.

– В ментовке извиняться будешь!

– Ах да! Между прочим, начальник милиции сидел на корпоративе рядом со мной, – предупредительно поясняет Фотиев. – И жутко восхищался вашей блистательной актёрской игрой, вашими спелыми дамскими формами.

– Ну и дружка он нашёл.

– Я ему не дружок. По стечению обстоятельств, ОВД возглавляет мой родной брат, Фотиев Георгий Афанасьевич. Прошу любить и жаловать.

Это известие совершенно добивает Веронику. Кругом одни продажные сволочи.

– Конечно, какие ещё братья могут быть у вонючего олигарха? Чиновнички да начальнички! – Вероника с рычанием массирует натёртые узлами запястья. – Плевать, я и в областную ментовку напишу! И в генпрокуратуру! Режиссёры нашлись! Везде напишу! У меня тоже есть друзья, есть кому вступиться!

– Воля ваша, Вероника Андреевна, – Фотиев усмехается как человек, абсолютно уверенный в своих тылах. – Выход с территории «Эталона» найдёте? Я мог бы предложить вам ужин за мой счёт и персональную машину до Герасимовки…

– И Сивого за рулём? – Вероника с трудом поднимается на ноги, наконец-то царапает себя ногтями в ложбинке между ног, отрывая от тела прикипевшие эластичные трусики. Боже, какой кайф – суметь почесаться в интимном месте! – Пошёл на х…, ублюдок!

– Прощайте, Вероника Андреевна. Вы обалденная женщина. Из сумочки у вас ничего не пропало, вот она. Надеюсь на будущий год снова увидеть вас на представлении в «Эталоне уюта». Вы приватно споёте мне арию «Зима и лето ходят разными дорогами»?

Под град проклятий Фотиев исчезает, в коридорах рассеивается его лёгкий смешок.

***

Ослабшая Вероника в бархатной шубке с ободранной мишурой плетётся по ночной зимней улице, подальше от «Эталона уюта». К чёрту такие эталоны и такие вояжи, господа. Крепкие ляжки в карамельно-бронзовых колготках покусывает декабрьский ветерок, груди ноют от возбуждения, волосы упрямо лезут в лицо. Удалившись на безопасное расстояние, Вероника вызывает с мобильника такси до Герасимовки. Её коллеги уже два часа как дома, наверное, давно нажрались в умат во главе с Нечётом и растяпой Макинцевым.

– Ожидание две минуты, – говорит диспетчер.

Вероника натягивает голубую шубку пониже, но не может прикрыть продрогших полных, хрустящих от лайкры коленок. Горстями она черпает снег с обочины – хочется пить. Вдалеке мигают оранжевые шашечки такси.