Снегурочка – невеста моя

— Леший, а Леший нам проводник нужен, — негромко позвал он бородача в соломенной шляпе.

— Ну вот, я так и думал, всю ночь с вами провоштаюсь. Ночь на носу, а вам не спится, куда торопиться-то?

— Весна сказала, что лед тает, а я не хочу, чтобы моя невеста растаяла совсем, — чуть повысив голос серьезно произнес Фёдор.

— Ладно, ладно, я же с душой и любить умею, эх, была не была, — он вышел на середину дороги и свистнул, да так громко, показалось насколько освещала лучина, все к земле пригнулось.

Через некоторое время мы услышали топот, гулкое бух — бух. Леший улыбался.

— Услышал меня Сивка-Бурка, уже мчится на всех парах сюда. Сейчас вас на него посажу и вмиг до дворца Мороза доставит.

Пока говорил, звук становился сильнее, а как совсем рядом был, земля дрожала. Выскочил на свет светло-коричневый конь, грива густая, бока холеные, хвост, как будто кто накрутил, до самой земли завитки спускаются. Остановился, фыркает. Леший к нему подошел, по морде погладил, за гриву потрепал, потом говорит ему:

— Сивка-Бурка, твоя помощь нужна, знаю, что дел у тебя много, но помоги, сделай одолжение, отвези вот этих людей во дворец Мороза.

Конь мордой мотает, фыркать опять стал, тут к его ногам зверек подбежал, тереться стал. Наклонился Сивка-Бурка к Хомке, понюхал, тот в ответ что-то как щенок промурчал.

— Бурушка, да пойми ты, растает Снегурочка, умрет красавица, а он, — Леший показал на Фёдора. — жених её, спасти хочет, вернуть свою невесту. Ну помоги, ты же Ивану помог до невесты допрыгнуть! И тут тоже видишь какое дело, любовь — штука серьезная!

Конь поднял уши, подошел к Фёдору и понюхал венок в его руках, склонив перед ним передние ноги, давая возможность запрыгнуть ему на спину. Семён отдал в мешочке камушек и подал зверька на руки к Фёдору. Перекрестил его и отошел, от коня.

— Видимо, мне теперь тут остаться надо, ты сам справишься, сердце подскажет, что сделать, какие слова сказать. У влюбленных другой язык, а у меня дело есть еще к Лешею, — и он достал из-за пазухи платочек, смоченный святой водой с гребенкой из волос Фёдора.

Конь развернулся и в три прыжка взвился в небо, усыпанное звездами, у наездника дух захватило. Зверек залез под шубейку, что накинул ему Семён, у Мороза холодно будет в царстве снега. Венок на руку повесил, да крепко в гриву вцепился.

Еще немного и земля, где они летели, стала серебристой, в мягком свете луны снег мерцал и переливался. Еще несколько немного времени и Сивка-Бурка приземлился на землю, а точнее, на снег. Фёдор слез с коня, поклонился ему и пошел по ступенькам к дверям дворца.

Стучать не стал, дернул за ручку, двери медленно открылись, зверек пробежал в щелку, а потом и Фёдор вошел.

— Добрый вечер, хозяева! — поклонился в большом зале, да нет никого.

Крикнул, эхо по всем уголкам огромной комнаты пролетело и опять ни звука. А зверек лапками передвигает, да когтями впивается в ледяной пол, так и не скользит, двигается вперед. За ним и Фёдор идет, верит, что знает Хомка, где Снегурочка находится. По ступенькам подниматься стал, лестница крученая, ступеньки переливаются, а заденешь, звенит, как мелодичные колокольчики.

Поднялись и по коридору пошли, зверек носом дорогу выбирает. Подошли до горницы с резной дверцей, не закрытая стояла, юркнул туда Хомка и заскулил. Зашел в комнату и Фёдор.

На ледяной кровати лежала статуя Снегурочки, окно завешано плотными белыми шторами, создавая полумрак в помещении. Хомка сидел у кровати и скулил, Фёдор подошел к зверьку, погладил его и постарался утешить.

— Не переживай, мы справимся, и Снегурочка скоро проснется.

Кто-то закашлял сзади Фёдора, он оглянулся и охнул, прижал к груди веночек невесты и попятился.

— Кто таков? Что ты у меня в доме забыл?

— Я Фёдор, за невестой своей пришел, не дождалась она меня, послушала недобрых людей, вот и случилось несчастье, — он повесил голову. — Не могу я без нее жить, я глаза закрываю, её улыбку вижу, а спать ложусь, слышу песни, что Снегурочка пела. Не смогу вернуть её, тут замерзну, я и к этому готов, останусь рядом с любимой.

Мороз выслушал жениха, поправил рукой свои белоснежные усы, да бороду пригладил. Вздохнул и говорит:

— Если бы все так легко было, я уже оживил бы её, да понимаешь, у нее сердце уже человеческое стало, оно не растаяло и не превратилось в пар, а осталось там в вашем мире. — выдохнул Мороз и как-то налицо постарел совсем.

— Мороз, а если сердце принести, точнее, я принес его сюда, как ей отдать, чтобы оно внутри её оказалось?

Мороз протянул руку, достал из-за пазухи Фёдор мешочек с камушком, открыл и вытащил его. Камушек в руках Фёдора заискрился, ярким красным светом, он на него подышал, чтобы согрелось. Отдал Морозу, опять стало темным камнем, тот вернул жениху, и сердце ожило опять.

— Вот видишь, она тебя лучше чувствует, давай-ка сам пробуй вставить сердце доченьке моей, а то солнце встанет, растает совсем она и в этих палатах. Неподвластен мне этот снег, любовь Весны его сделала уже давно людским, вот и тает он у меня на улице ведь лето.