Снегурочка против воли (СИ)

Закрыв глаза на пару мгновений, открыл и снова, улыбнулся, и широким шагом покинул наш дом

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 16

Предположив, что без еды к герцогу не подкрасться, я решила начать утро с вкусного завтрака. А что может быть вкуснее блинчиков.

Пройдя на кухню, я приступила к готовке. Интересно, где хранят продукты летом? Сейчас в такой мороз, я их просто оставляла на полу в корзинах. А вот когда тепло, где их хранить?

Странно, что я стала о таком задумываться, ведь мне здесь быть только до нового года и домой. Взбив яйца с сахаром и солью, начала вливать в смесь молоко, а после муку.

Сейчас я радовалась как никогда, что рано научилась готовить.

Смазав сковородку маслом, начала выпекать блинчики и радоваться своему успеху. Сковороду поставила на решетку, установленную над очагом. Запах дров придавал выпечке особый аромат.

Переложив блинчики в тарелку, заметила, что миска на полу была пустой. Положила и туда несколько блинчиков: когда волчок объявится, будет чем ему позавтракать.

Заварив чай, я взяла поднос и понесла его на второй этаж в нашу комнату, Сайрон сидел в кресле, его взлохмаченые волосы были прилизаны,а борода немного вздрагивала от его дыхания, и он снова смотрел на портрет.

- Я принесла завтрак, – радостно сообщила я.

Но Сайрон молчал.

Здесь кормить герцога было не так удобно, ведь столик стоял слишком далеко от кресла. Громко вздохнув, я поставила поднос на кровать и начала толкать стол.

- Что ты делаешь? -  спросил Сайрон.

- Пытаюсь вас накормить.

- Столом?

- А на чем вы будете есть.

- Ты, - сказал он, и я вспомнила, что вчера мы вроде действительно перешли на «ты».

- Ну и где ты будешь есть? – возмущенно кряхтела я, толкая стол.

- В трапезной я могу поесть. Как все нормальные люди, – прорычал он и встал.

- Мне не приходило в голову…

- Потому что я калека?

Я молчала, не понимая, что его так разозлило.

- Мэтта ты бы наверняка поила чаем в трапезной, – как-то очень уж ехидно сказал он. – Ведь он мужчина, а я никчемный инвалид, за которым ты бегаешь, как за ребёночком.

- Прекрати! Я не отношусь к тебе как к никчемному калеке.

- Относишься. Ты проявляешь слишком много заботы.

- Что плохого в заботе?  - не понимала я.

- То, что я не чувствую себя мужчиной.

Мы стояли друг напротив друга и мое сердце переполняли эмоции! Что сказать, как утешить когда-то сильного взрослого мужчину, оказавшегося в такой ситуации?

- Значит, впредь будете завтракать в трапезной! – как можно увереннее сказала я.

Пытаясь обойти вставшего передо мной герцога, я споткнулась об ножку кровати и чуть не упала. На удивление, слепой мужчина успел подхватить меня, прижав к себе.

Я почувствовала твердое мужское тело, с тугими мышцами под обычным домашним халатом. Должно быть, раньше он много тренировался, раз до сих пор находится в такой форме. Подняв голову и столкнувшись с его глазами, мне стало невыносимо жаль, что он не видит.

Ведь я его видела сейчас и очень ясно и от касаний холодных рук, по телу пробежали мурашки, что смутило меня и напугало.

- Нужно идти… завтракать, – тихо сказал я.

- Хорошо.

Он помог мне обрести равновесие. Взяв поднос и поправив волосы, выбившиеся из косы, я в смятенных чувствах направилась в столовую.

***

Я злился, и очень сильльно. Сам не знаю, на кого больше: на себя – за то, что был слеп и беспомощен, или на Снежу – за то, что заботилась обо мне. Какое право она имела решать за меня! Они с Мэттом разговаривали в таком тоне, словно были лучшими друзьями…Или кем-то большим?

Конечно, она не считала меня мужчиной. Я жалкий калека, которому она помогает из-за добросердечности. Поэтому можно мне говорить, что делать, что есть и как жить.

Но я с этим был полностью не согласен. Я – хозяин этого дома, и если она желает хихикать с моим другом, пусть валит и хихикает у него. Не нужна мне ее жалость! Жил без нее и дальше проживу.

От мыслей, что, Снежа уйдет, я почувствовал во рту горький привкус. На самом деле я мог дать ей денег, и она бы точно ушла, еще в тот первый день, но что-то остановило меня. Я стал слабым, я боялся, боялся снова остаться один, боялся, что она уйдет.