Снегурочка в квадрате, или Любимая для феникса (СИ)

— Красивая моя… Хорошая моя… Умница… Лучшая моя… — шептал феникс, когда снова прервал поцелуй, но тут же покрывая короткими и легкими, как прикосновения бабочки, поцелуями лицо.

Дыхание уже давно сбилось. А руки сами собой стали ласково гладить по непривычно прохладной коже феникса, притягивая его к себе ближе.

— Драгоценная моя… Нежная…

И очередной поцелуй в губы, уносящий последние мысли… позабытые сомнения… какие-то устремления… Я забылась, потерялась в сумасшедших прикосновениях. Настолько ласковых и нежных, что я сама ощутила себя величайшей ценностью.

— Эниа… Эниа… Эниа, милая моя, хорошая… Я сам не могу понять, что со мной такое. Меня то тянет к тебе с невозможной силой, то полное безразличие к тебе. Меня как на качелях мотает туда-сюда. То крышу сносит от одного взгляда на тебя, то раздражение вспыхивает и жжет изнутри… Эниа, маленькая моя… Я совершенно не могу понять почему так. Пытался разобраться, пытался найти ответ. Но все бесполезно… То безумие и шквал эмоций, то полное безразличие… Я уже сам устал от этого… И… И не могу… Не могу без тебя… Эниа…

Шепот оплетал шелковой лентой, скользя по коже, проникая глубоко в душу и лишая дыхания… Или я не могла дышать по другой причине?

Так странно, но сейчас у меня и самой крышу сносило. А эмоции разрывали изнутри.

— Эниа… Эниа… — шепот Арсая, как лоза, оплетал меня, не давая и шанса, чтобы вырваться, уйти… Да и хотела ли я?

Нет. Определенно нет.

— Эниа…

Чуть прохладные ладони скользнули по разгоряченной коже, и я распахнула глаза от вспышки, от осознания…

Тяжело дыша, пришла в себя. Очнулась от какого-то забытья, наваждения! Но…

— Эниа… — тихий шепот и меня снова начинает затягивать в этот омут, но…

Горячие, в отличие от ладоней, губы феникса нежно, невесомо касались моей кожи… Шея, плечи, щеки, мимолетный поцелуй в губы…

Но теперь мне было плохо.

Оттого что какой-то туман рассеялся, и теперь я все осознаю. Каждое действие, каждое прикосновение, каждое слово, каждый вдох… И шепот. Шепот Арсая.

— Эниа…

Да растаявший снеговик! Я не ханжа и уж тем более тихоней меня не назовешь. И то, что я сейчас в положении это доказывает (там правда другая совсем история), но…

Но спать с любимым, дорогим для сердца, сестры, своей близняшки?.. Как-то не ощущаю я себя такой сволочью. Да и… Феникс же мне не нравится! Совсем!

Не нравится…

Да?

Или нравится?

Поцелуй и любые вопросы улетучиваются. Растворяясь в небытие.

О чем я думала? Что хотела?

— Эниа… — Арсай прижимает меня к себе крепче, и я вспоминаю.

Закусывая губу и уперевшись дрожащими ладонями в грудь мужчины, отодвигаю его. Где только силы на это взяла? Как смогла, учитывая, что в голове все еще туман?

— Эниа? Что-то не так, малышка? — Спрашивает феникс и тянется к моим губам.

Та-а-ак.

— Арсай, я…

— Ты, — выдыхает он и целует мои ладони, которыми я прикрываюсь от его губ. А то они у него какие-то крышесносные. И слишком одурманивающие.

— Арсай… Арсай! Отпусти!

Мужчина замер. Я буквально чувствовала, как напряглись его мышцы, казалось, что и сам он потяжелел.

— Почему? — Хриплый вопрос.

И я ощущаю горячее дыхание на своем лице. Смотрю в прищурившиеся черные глаза феникса. И что сказать? Что не хочу делать сестре больно? Или что так неправильно, спать с любимым близняшки? Или что я вообще не Эниа? Что?!

— Я… я… — начала, судорожно пытаясь придумать, что ответить.

— Ты. Ты, Эниа. Так почему? — Прошептал мне это в мои приоткрытые губы мужчина, склоняясь еще ниже.

Какое-то сумасшествие!

— Потому что… Потому что! — Уже нервно говорю, начиная нервничать и… ну пытаюсь отодвинуться.

Мне не дали. Обхватив сильными руками, прижали сильнее, осыпая поцелуями лицо, но не касаясь губ. А их как кололо от ожидания прикосновений.

— Это не ответ, — тихий шепот.

И я поняла, что что-то сказать мне все же придется, иначе не отпустит. Нет, не в чем плохом я феникса не подозревала. Да и не смотря на все мое отношение к нему, скотынягой он не был. Но вот в то, что уговорит — я была уверенна на все сто!

И мне будет хорошо. А утром будет уже плохо. От понимания, что не удержалась, хотя могла. А уж как смотреть в глаза после такого сестре и думать не хотелось. И вот последняя мысль разозлила. Даже не поняла почему. Но злость поднялась, обжигая и приводя в чувство.

— Потому что ты не сказал главного! — Практически рявкнула я, злясь. Не на него. На себя, на всю эту ситуацию, на эту снежную любовь сестры и феникса, на…

— И что же это главное? — Спросил феникс, пристально наблюдая за мной мерцающими глазами в полумраке и, будто чувствуя, что злюсь, ласково поглаживая по спине.

У-у-у-у!

— Ты не сказал, что любишь меня, — выпалила я. И дальше уже совершенно не думая говорила и говорила: — Ты сказал, что у тебя крышу сносит от меня, то ты ничего не сказал о том, что чувствуешь. Что эмоции захватывают и уносят. Но ты ничего, совершенно, ничего не сказал о том, что любишь!

Повисло молчание.

Я тяжело дышала, сама поражаясь, что все это сказала. Мне вообще какое дело?!

— Фениксы не будут рядом, если им не дорога вторая половинка. — нарушил тишину Арсай.