Снежинка для бандита

Стал целовать ей промежность, потом раздвинул складочки пальцами и закружил языком по клитору. Куни до этого я делал по пьяни лет в 16. В первый и, как думал, в последний раз. Я посасывал нежный бугорок, целовал его, ударял по нему языком. Через какое-то время девчонка задышала чаще, а из влагалища начала выделяться смазка. Тогда я ввел в него палец и начал ласкать Леру изнутри, продолжая терзать клитор. Прошло еще немного времени, и она подалась бедрами навстречу моей руке. Я ввел в нее второй палец и заработал ими активнее. Она стала метаться из стороны в сторону, сама не понимая, что ей нужно.

Зато это знал я. Через какое-то время с ее губ стали срываться негромкие стоны, а потом тело выгнулось дугой. Она открыла глаза и закричала.

- Что это?

Я едва разобрал вопрос.

- Это оргазм, малышка. Из-за него все сексом и занимаются, - ответил я.

К этому времени я успел избавиться от одежды.

И, ловя отголоски ее наслаждения, вошел в ее тугое нутро.

Замер, давая привыкнуть. Глаза у малышки были подернуты пеленой. Она была слишком шокирована собственными новыми ощущениями, чтобы чересчур переживать из-за моих перемещений.

Но, почувствовав меня внутри, все равно напряглась.

- Чшшш. Не бойся, так будет еще лучше.

Лера

После того, что Демид делал со мной, мое тело вдруг рассыпалось на части, внизу меня опалило жаром и изнутри стали расходиться волны, которые накрывали сладкой истомой каждую мою клеточку. Он что-то говорил про оргазм, но я его плохо понимала.

Несмотря на охватившее меня удовольствие, внутри чего-то не  хватало. Вроде бы  мне и было хорошо, но как-то не так. Я была так занята собственными переживаниями, что пропустила тот момент, когда на меня сверху опустилось мужское тело, а он сам заполнил меня. Это было слегка больно, но следом тело свело приятной судорогой. Я растерялась и напряглась.

Губы Демида стали целовать мое лицо, особенно веки, вынуждая прикрыть глаза. Так было легче не вспоминать то, что было тогда.

Толчок, и я закусила губу, а ноготками впилась в мощные плечи. Это было странные ощущения. Я была влажной, он, двигаясь, порождал во мне настолько противоречивые чувства, что я вообще запуталась.  Мне хотелось его оттолкнуть, и в то же время хотелось, чтобы он продолжал двигаться. Это было совсем по-другому, чем, когда он делал это пальцами. Демид весь покрылся потом, и моя кожа тоже сделалась влажной. Я чувствовала на себе его запах. Он менял темп движения, трогал меня за грудь. А затем я стала сама подаваться ему навстречу бедрами. И в какой-то момент меня накрыла волна наслаждения, похожая на предыдущую, только острее. Я снова закричала.

Мужчина толкался в меня еще недолгое время, потом его тело сотрясла дрожь. И он глухо застонал. Внутри меня стало совсем мокро из-за его спермы. Он не торопился отстраняться. Я лежала под ним, не в силах пошевелиться.

Демид встал и спросил:

- У тебя кофе есть?

И не дожидаясь ответа, стал лазить по шкафам. Я натянула одеяло до подбородка. Смотреть на него обнаженного, мне было неудобно, несмотря на то, чем мы только что занимались.

Он же совершенно не стеснялся своей наготы. Затем, увидев, как я отворачиваюсь, надел трусы и штаны. И продолжил лазить по шкафам.

Найти там что-то кроме соли он все равно не мог. Проверив шкафы, он повернулся ко мне недовольное лицо и спросил:

- Когда ты ела? И что?

Как он понял? Признаваться в таком было еще более унизительно, чем заниматься с ним сексом, после того, что он сделал со мной. Это словно он из помойки достал выброшенного грязного котенка. А теперь раздумывает - зашвырнуть его назад или забрать домой.

Только этим котенком была я

- Лера, я задал вопрос, - его голос звучал требовательно.

Наверное, он привык командовать.

- Вчера утром последний раз.

Он пробормотал что-то матом. Что, я не расслышала.

Демид

Идиот, ты, Демидушка, как есть идиот. Ага, постройнела она. Жрать нечего, вот и постройнела. И синяки под глазами явно от счастливой жизни.

В душ бы сходить, но не в этом же клоповнике? И девушку тоже в душ отправить. А еще лучше вместе с ней туда завалиться. Сам себя останавливаю. Не надо так напирать.

- Одевайся, поехали поедим. А потом в гостинице номер снимем, в порядок себя приведем и в Москву поедем. Документы у тебя с собой?

Кивает. Губку нижнюю закусила, сейчас расплачется.

Не умею я утешать. Подхожу, притягиваю податливое тело к себе. Целую в губы. Она сразу же напрягается. Да, Власов прав. Зря я так поступил. Надо было поуговаривать, что ли. Долго теперь шарахаться будет?

- Давай, малышка.

Все время тянет ее лапулей назвать. Но я думаю, не стоит лишний раз вызывать ненужные ассоциации.

- Я пойду покурю. А ты собирайся. Этих не бойся. Поняла?

Кивает.

Мужик, который ломился к Лерке в дверь, сидит один на кухне. Перед ним бутылка с водкой.

Его разбитая рожа вызывает у меня желание разбить ее еще раз.

- Нехорошо так себя в чужом доме вести, - бурчит он.

- Нехорошо к чужим девкам лезть, - не остаюсь в долгу я.

- На ней не написано.

- Зато теперь до тебя все дошло.

- И часто ты, мил человек, в гости заходить планируешь?

- Тебе что за печаль?