Снежинка для бандита

Я тоже молчала, вылезла из машины и, не дожидаясь мужчину, пошла к лифту. Возле него он меня нагнал, мы зашли в кабину. Я старалась на него не смотреть, чувствуя его взгляд на себе, под которым начала полыхать кожа. Он не пытался прикоснуться, не сыпал ругательствами, но я каждую секунду ожидала взрыв.

Так мы и зашли в квартиру.

Демид прошел к бару, плеснул какую-то коричневую жидкость в стакан и, подержав его в руках, выплеснул в стоявшее в горшке рядом с баром  дерево.

Потом зло выплюнул:

- Что течка началась? Всех кобелей решила собрать?

Сейчас он напоминал мне моего отца. Да кто они все такие, чтобы судить меня? Чем лучше?

- Я ни в чем не виновата.

Вероника Олеговна, конечно, все время твердила мне, что не нужно оправдываться, если ты не виноват. Но и слушать эту грязь я не обязана.

- Он тебя трахнул? - голос звучал глухо, с нарастающей яростью.

- Я не знаю. Такие, как ты и он, не особенно интересуются чужим мнением.

- Зубки отросли?

Он шагнул ко мне и сгреб футболку за ворот, сжимая ее в кулаке все сильнее.

- А знаешь, что самое паскудное, лапуль? Я даже ударить тебя не могу. По-хорошему грохнуть бы тебя, чтоб не мучиться.

Глаза мужчины полыхнули бешенством, ворот майки стал напоминать удавку.

Насколько далеко он способен зайти?

Лера

Я больше всего боюсь от него открытого насилия. Я ведь знаю, каким он может быть. Но Демид неожиданно разжимает пальцы, отпуская меня, и отстраняется.

- Иди в душ. От тебя несет другим мужиком. И эту хрень выкини в мусорку, - он кивает на футболку.

Выбрасываю вещь в мусорное ведро и плетусь в душ. Весь мой бойцовский настрой как рукой сняло. И как отстаивать свою правоту? А действительно ли ничего не было?

В душе кручусь перед зеркалом, разглядывая себя - ни синяков, ни засосов не нахожу. Прислушиваюсь к собственным ощущениям - не могу понять, был секс или не было. Тело налито тяжестью, ломит, немного болит голова.

Тщательно моюсь, специально растягивая время, наивно надеясь, что Демид уснет. Однако, когда выхожу, обнаруживаю его в гостиной. Он, молча поднимается с дивана, хватает меня за руку и ведет в спальню.

- Я думаю, тебе пора отрабатывать собственное содержание. Я не благотворительная организация.

Мне бы возразить, попытаться  отказаться, но я чувствую свою вину и молчу, позволяя ему делать то, что он хочет. Молчу, когда он стягивает топ, молчу, когда спускает с моих бедер шортики. Молчу, когда, уложив меня на кровать, нависает надо мной. Так всегда, я во всем виновата. И ничего хорошего не заслуживаю.

Демид снимает футболку с себя тоже.

- Нечего на меня пялиться, как будто это в первый раз.

Он неожиданно встает с постели и выходит из комнаты. Неужели он передумал? Но он быстро возвращается. В его руках стакан с той коричневой жидкостью, которую он наливал себе.

Он подносит его к моим губам.

- Пей!

- Демид, но лекарства...

- Ты их уже не пила сутки. Пей!

Он придерживает стакан и буквально вливает в меня жидкость. Она обжигает ротовую полость, огнем спускается по пищеводу в желудок. Слишком крепкая, я закашлялась, из глаз брызнули слезы.

Следом за алкоголем  мой рот обжигает грубый язык. Мужчина придерживает меня за затылок, и такое впечатление, что пытается сожрать. Я, конечно, понимаю, что он все это время сдерживался, но все равно не готова к такому напору. Потом опускает меня на кровать, слегка навалившись сверху. Его руки с нежностью, мягко, трепетно скользят по моему телу, исследуя его, будто в первый раз. Это какой-то контраст, то, как он меня целует, и то, как он ко мне прикасается. У меня в голове тем временем начинает шуметь от выпитого, она приятно кружится. И правда, чего я шарахаюсь? Разве осталось, что беречь? Главное, чтобы не бил.

Он отстраняется, садится и снимает джинсы и трусы. Я глупо хихикаю.

- У тебя волосы на попе растут.

Что я несу? Голова кружится сильнее, но тело охватывает сладкая истома.

- А ты пьяная, - хмыкает Барс.

- Да ты же сам влил в меня эт-ту га-а-дость, - выговариваю я с трудом.

Но зато меня, наконец, отпускает давящее чувство страха. Просыпается опасная бесшабашность, и я кончиком пальца дотрагиваюсь до головки члена. Он отзывается подрагиванием, как будто сам льнет к моей руке. Кожа на удивление мягкая. Интересно, какой он на ощупь? Я ведь его никогда не трогала. Смелее обхватываю член уже всей ладонью. Горячий. И твердый. А еще кожа очень нежная. Опускаю ладонь вниз до мошонки.

- Лерка! - шипит Демид, - Ты что творишь?

Поднимаю на него пьяные глаза и объясняю:

- Трогаю.

А потом раскрываю ладонь и провожу по мошонке. Когда нечаянно дотрагиваюсь до области, расположенной сразу за ней, член напрягается сильнее и выделяется предэякулят. Он прозрачный капелькой повисает на головке. Демид стонет, негромко, с силой выдыхая воздух.

Я снова хихикаю.

- Странно вы устроены.