Снежинка для демона (СИ)

Моя мучительница уходит теперь уже по-настоящему, чтобы появиться лишь для снятия капельницы. И вновь я предоставлен самому себе. Окон в помещении нет и я не представляю какое сейчас время суток.

Пытаюсь заснуть, мучаясь от ломоты в спине и просто невероятного, прямо таки навязчивого, желания сменить положение тела в пространстве и, наконец, мне это удается. Я не знаю сколько проходит часов, но, пусть будет вечером, снова приходят люди. Человек пять заходит в мою камеру принудительного заключения и обступают койку, блестя возбужденными глазами, в которых горит все тот же безумный фанатичный огонь. Мне снова вкалывают эту противную дрянь, которая огненной лавой расползается по венам, но теперь я даже рад этому огню, который согревает окоченевшее тело. Как мне кажется, эти недоцелители просто находят какое-то извращенное удовольствие издеваясь надо мной. Мысль вспыхивает в сознании и гаснет сметенная другой, более яркой, заставляющей поверить и осознать, что все по-настоящему. Не кошмарный сон, не нелепая постановка неведомого режиссера, а реальность, в которой я для этих людей не человек, а подопытная крыса.

Эта мысль окончательно укрепляется в сознании, когда я вижу в руках у старого знакомца острый скальпель, который он немедленно пускает в ход, нанося мне порезы. Крик, вырывается из горла. К черту, гордость и достоинство, я не собираюсь сдерживаться. Поору уж, может хоть оглохнут сволочи. Но и тут меня обламывают, заталкивая в рот не слишком чистую тряпку и продолжая кромсать тело, которое бьется в ремнях от запредельной боли. Одно дело, когда рана получена в горячке боя, другое — когда тебя медленно режут, с садистским наслаждением наблюдая за гримасой боли и ужаса исказившей лицо.

Наигравшись, целители бросили свою подопытную крыску подыхать от боли, не забыв достать импровизированный кляп, а то не дай Бог еще задохнусь. Честно, в течение пары часов я на полном серьезе раздумывал о том, чтобы покончить с собой. Даже способ придумал. Говорят, что японские воины-ниндзя откусывали себе язык и умирали от болевого шока. Только мысль о том, что мой план не сработает из-за чертовой регенерации удержала меня от безумного поступка. А жить не хотелось. Стоило только представить, что надо мной будут измываться вот так изо дня в день несколько недель, а то и месяцев — смерть сразу казалась благом.

Я попытался услышать в себе магию, но она лишь слабенькой искоркой тлела где-то глубоко внутри меня. По всей видимости, мне кололи еще и какой-то блокиратор магии. Беспомощность- ужаснейшее, самое отвратительное из всех возможных ощущений.

Абсолютно сухими глазами смотрю в потолок, на опостылевшие за этот день символы, которые дразнят сознание, словно призывая разгадать в них некий тайный смысл. К телу возвращается полная чувствительность. Хочется заскулить от тупой боли, к которой организм вроде как притерпелся, но терять гордость перед самим собой не хочется. Я ничего не должен этим тварям и чтобы досадить им буду орать как резанный, хотя почему как? Но вот терять самоуважение — не по мне. Я знаю себе цену, что бы я там не думал, я все же мужик, а не тряпка. Не знаю, есть ли надежда вырваться из этого мрачного склепа, но попытаться стоит. Нужно просто запастись терпением и ждать. Это все что мне остается в моем положении.

Я чувствую свое тело. Чувствую как неглубокие порезы меееедленно затягиваются, стягивая кожу. Это похоже на медитацию. Только направленную на то, чтобы услышать свое тело, а не дух. После того, как самые крупные раны затянулись приступаю к упражнениям. Конечно, многие считают, что если тебя связали и положили на койку, то сделать ничего нельзя. Заблуждение. Ведь можно не качать пресс механически поднимая туловище. Достаточно напрягать мышцы. Я и напрягаю. Силюсь преодолеть сопротивление ремней сначала на руках, напрягаясь изо всех сил. До знакомой и приятной усталости в руках. Понимаю, что перенапрягаться нельзя, чтобы не забить мышцы кислотой и потому перехожу на ноги. Так я разрабатываю все свое тело, чтобы потом, когда у меня появится шанс, я не двигался вареной макарониной.

Следующий день не несет разнообразия. Инъекция демонической отравы в вену и задушевный разговор с целителем. Только теперь мне не проясняют ситуацию, теперь меня спрашивают о самочувствии, об ощущениях, о магии.

Мерзко ухмыляюсь, отказываясь делиться подробностями своего организма, ссылаясь на то, что это невероятно интимная информация, которую я готов доверить только жене. Я не знаю, зачем я пытаюсь вывести его из себя, просто мне хочется увидеть на этой ненавистной физиономии хоть какую-то эмоцию, помимо насмешки, которая так и кричит о том, что я бессилен. Впрочем, кое-что я и сам не прочь выяснить.

— Сегодня тоже резать будешь?

— А как же? — якобы искренне удивляется он, все так же противно кривя свои губы в поднадоевшей улыбке. — Вот думаю сегодня грудную клетку тебе вскроем.

Как ушат холодной воды на голову. Да что там — кусок льда на все тело. Специально ведь поделился планами ссука.