Снежинки счастья

«Важное дело» уже ждало меня на остановке, притопывая от холода. Сегодня Анхель был одет в бежевую дубленку из искусственного материала, но она тоже, как и куртка, была слишком тонкой для нашего климата. Мне захотелось снять с себя шарф и повязать ему на шею, но я сдержалась. Что еще за нежности? Мы просто друзья. Даже не друзья, а… попутчики!

Народу в автобусе было многовато для десяти утра, и, когда мы тронулись от остановки, толпа буквально вжала меня в спину Анхеля.

– Прости, – проговорила я, утыкаясь носом в его спину. Мой нос, чьей чуткостью Туся уже занималась целый год, подливая в аромакулон то одно масло, то другое, поймал аромат его туалетной воды – незнакомый, не такой сладкий, которым пшикается после физры наше мальчишеское трио, древесный. Перед глазами возник осенний лес с ковром из темных хрустящих под ногами шишек.

Мне показалось, что он ответил:

– Я даже рад…

Но мне могло это только показаться…

Хорошо, что я поехала с ним вместе – до аптеки оказалось не три, не четыре, а целых шесть остановок, и, конечно, в такой давке ему было бы неудобно расспрашивать, где именно находится аптека, в которой продают новейшие средства от старения.

Наконец, мы с радостью ввалились в теплую аптеку. Над окошечком в правом углу я углядела надпись: «Только сегодня распродажа лучших ароматических масел из Европы», и значок фирмы, которую не раз хвалила моя Туська. Говорила, что они производят настоящие масла, без химических добавок.

– Тебе туда! – я показала Анхелю на окошко под табличкой «Безрецептурный отдел», а сама двинулась к аромамаслам. Куплю Туське подарок, чтобы не сердилась. У моего окошка никого не было.

Я взяла буклет с рекламой и стала разглядывать его, поглядывая при этом на Анхеля, а он, откинув со лба каштановый локон, нагнулся к окошку за стеклянной витриной и произнес:

– Добрый день! Дайте, пожалуйста, «Нестарин».

Низенькая рыжеволосая коротко стриженная аптекарша поправила очки, прочла название лекарства, потом глянула в мою сторону и, достав откуда-то снизу пузырек, протянула Анхелю.

– С вас триста четыре рубля девяносто одна копейка.

Я фыркнула, подумав, что в аптеке всегда такие дурацкие цены – то с тремя копейками на конце, то вообще – с одной. Но Анхеля смутило не это. Он взял пузырек, прочел название и с недоумением сказал:

– Это ведь не то лекарство. Это витамины.

Я тоже поглядела на аптекаршу, но за окошком ее уже не было.

– Эй! – раздалось у меня над ухом, и я даже подпрыгнула от неожиданности.

В мое окошко выглянула рыжеволосая аптекарша и громко прошептала:

– Бросай его! Козел он!

И снова – на место. Ошарашенная, я смотрела ей вслед, напрочь забыв о мыле с календулой и средством от артрита с эвкалиптом и чабрецом, рекламируемых в буклете.

Они что, знакомы? Сразу припомнилась эсэмэска от Туси, я даже достала телефон, чтобы ее перечитать. Да, так и есть: «Это важно. Мне Аля кое-что рассказала. В него нельзя влюбляться».

Да что они такое знают про Анхеля, чего не знаю я?!

Если только за милой улыбкой скрывается опасный психопат? Кстати, это похоже было на правду: лицо Анхеля исказила гримаса, он с гневным стуком поставил на место пузырек, на который рыжеволосая тетка заменила витамины, и воскликнул:

– Зачем мне средство от прыщей?! Я просил у вас «Нестарин»!

Но аптекарши и след простыл. Я повернула голову к своему окошечку и не ошиблась – она выглядывала из него и шептала:

– Бросай его! Точно тебе говорю! Намучаешься с ним!

– Да откуда вы знаете его? – растерялась я.

– Да сразу видно, – начала аптекарша и осеклась – Анхель был не дурак, он сообразил, куда девается рыжеволосая тетенька, и, подбежав к моему окошечку, склонился и крикнул сердито:

– В чем дело?! Почему вы себя так ведете?

Аптекарша распрямилась и уперла руки в боки. Сквозь матовое стекло был виден только ее силуэт, зато голос был слышен на всю аптеку:

– А что? Ты девочку губить будешь, а я – наблюдать и не вмешиваться?!

– Губить? – обалдел Анхель, а я попятилась, потянув его за рукав.

Тетенька явно не в себе. Пора нам делать ноги.

– Да! – гремела она нам вслед. – Решил накормить девчонку пятнадцатилетнюю таблетками от старения, чтобы она на всю жизнь красоточкой осталась, и думаешь, тебе это с рук сойдет? Негодяй!

Анхель раскрыл рот, а меня разобрал смех.

– Мне не пятнадцать, а шестнадцать, – поправила я ее, начиная догадываться, в чем дело.

– Все равно! И в шестнадцать еще рано…

– И берем мы лекарство для его бабушки, а не для меня, – продолжила я.

Повисла пауза. За моей спиной послышались смешки – это давились от хохота другие посетители, до сих пор, как и Анхель, испуганно молчавшие.

– Для бабушки? – растерянно переспросила тетка, снова выглядывая из моего окошка. – А… о… ну так бы сразу и сказали!

– Простите, – улыбнулась я ей нежно, – мы не знали… а будьте любезны, еще жасминовое масло? Вон оно, на полочке…

– А вы в курсе, да? – прищурилась аптекарша. – Что оно – такое? Да?

Она сделала большие глаза.

– Какое? – не поняла я.

– Ну… вызывает… чувства… друг к другу… Этот… афрозодиак!