Снежить

Их противостоянию положила конец бейсбольная бита. Она с гулким стуком встретилась с затылком зомби. На мгновение Веселову показалось, что зомби такая фигня не остановит и придется по законам жанра отпиливать ему башку, но мажор замер, моргнул. Взгляд его из бездумно-черного на мгновение сделался по-человечески удивленным, и он начал медленно заваливаться вперед, прямо на Веселова. Веселов сделал шаг назад, с благодарностью посмотрел на Жертву.

– Чем мог, – сказал Жертва с достоинством. – Ты, я смотрю, уж больно жалостливый.

– Я не жалостливый, я этого звереныша убить боялся…

А звереныш с приглушенным стуком рухнул на залитый пивом и еще какой-то фигней пол и больше не шевелился. Довоевался чокнутый зомби…

Кстати, бой закончился. И мажоры, и гопники аккуратным рядком лежали на полу. Девицы больше не визжали, одна из них с восторгом поглядывала на Гальяно. Может, узнала? Или такие зависают только в «Инстаграме», а «Ютьюбом» пользоваться не умеют?

Гальяно же с тоской разглядывал свою некогда белоснежную, а сейчас заляпанную чем-то красным рубашку. Веселов надеялся, что это все-таки вино, а не кровь.

Чернов с задумчивым видом осматривал пострадавших. Все-таки он был врачом и давал какие-то там клятвы. Судя по всему, опасения у него вызвал только волчок-отморозок.

– Сотрясение будет – сто процентов, – сказал он, оттягивая вверх веко волчка. – И УЗИ внутренних органов сделать не помешало бы. На всякий случай. – Он бросил быстрый взгляд на Веселова, сказал с легким укором: – Ты месил его не по-детски, Димон.

– Так и он пер не по-детски. – Веселов присел на корточки рядом с Черновым, заглянул в лицо поверженному противнику.

Лицо было спокойным, если не сказать, расслабленным. Пацан, самый обыкновенный пацан. Годков так двадцати. Казался бы обыкновенным, если бы не вот эта дикая, звериная какая-то упертость и упоротость. Белая, лишенная даже намека на румянец кожа. Волос длинный, почти такой же, как у Гальяно, странно-серого, почти седого цвета, ресницы черные, словно подкрашенные тушью. А может, и подведенные, кто их знает, этих обдолбанных мажоров! Под глазами синие круги, как от долгой, хронической бессонницы, на левой скуле наливается фингал, подбитый глаз скоро заплывет и закроется на пару деньков. Впрочем, собственный веселовский глаз тоже скоро заплывет. Уже начинает…

– Звони в полицию, – сказал Чернов, обращаясь к Жертве.

Жертва старательно вытирал полотенцем биту. Уничтожал улики? Вид у него был одновременно пришибленный и возбужденный.

– Уже, – сказал он, тяжело вздохнул и спросил: – А вы намерены полицию дождаться?

– Мы намерены, – заверил его Чернов, выпрямляясь в полный рост.

– Рубашку мне Лена в Милане покупала. – Гальяно с тоской смотрел на свое залитое вином пузо. – Это ж ей теперь каюк, рубашечке моей?

– Совсем не каюк! – Девица, самая шустрая и бойкая, отлипла от стены, к которой жалась во время побоища, шагнула к Гальяно и осторожно, словно боясь обжечься, положила ладонь ему на грудь. – Надо солью засыпать. Соль должна помочь. – Во взгляде ее уже зарождалось обожание. Гальяно вздохнул, посмотрел на Жертву.

– Соль есть, – сказал тот. – Сейчас принесу.

А девица уже тащила с Гальяно рубашку. Вот такая скорость сближения. Можно только позавидовать гальяновской харизме.

– Вы же берсерки? – произнесла она не то вопросительно, не то утвердительно. – Я на вас подписана! – добавила восторженно. – Я им сразу сказала, что это вы, а они не поверили.

– Им – это кому? – Гальяно раздевался не то чтобы с радостью, но и без особого смущения. Наверное, не терял надежды спасти подаренную женой рубашку.

– Им. – Девица кивнула в сторону мажоров. Чернов предусмотрительно рассортировал молодняк по классовой принадлежности. – Я с Ником пришла. Думала, он меня в приличное какое место отведет, а он сюда…

– У меня заведение экстра-класса! – На бледных щеках Жертвы вспыхнул яркий румянец негодования, но девица, кажется, его даже не услышала, она ощупывала рельефный торс Гальяно, словно искала на нем боевые раны.

Гальяно поймал насмешливый взгляд Веселова, воздел очи к потолку.

– А Ник у нас кто? – спросил он, мягко, но решительно отстыковавшись от девицы.

– Он. – Девица обиженно надула и без того выпяченные губы. Интересно, свои или тюнинг? Надо будет у Чернова спросить, он как-никак врач, должен разбираться. – Вот он! – Девица махнула рукой в сторону волчка. – Мы только сегодня познакомились.

Только познакомились и сразу по злачным местам… Вот молодежь пошла…

– А вы его чуть не убили! – Она с укором посмотрела на Веселова. – Я видела, как вы его…

– А как он меня? – ласково спросил Веселов. – А как он дурью закидывался и водкой зашлифовывал, вы видели, милая барышня? Или вы вместе с ним?

– Да вы что?! – Она отшатнулась, словно от пощечины. – Я не по этой части! Я пила только мартини!

– В моем заведении не подают этот богомерзкий напиток, – сказал Жертва мстительно.

– Зато дурь подают!

А девице палец в рот не клади. Вот оно – поколение «некст».