Снежная девочка

Вдруг Аарон услышал шум, доносившийся из спальни, где он оставил Грейс отдыхать, и поспешил вверх по лестнице. Подойдя ближе, мужчина узнал повторяющийся звук пружин кровати, как тогда, когда Кира пробиралась в комнату и прыгала на нее. На мгновение он забылся и представил, что это действительно Кира. Ему показалось даже, что он слышит ее смех, ее немного надрывный смех, который всегда напоминал ему ловкое движение пальцев на высоких нотах фортепиано. Но когда Аарон поднялся наверх и заглянул за порог, стало ясно: Грейс переживает эпилептический припадок во сне.

В этом не было ничего необычного. На самом деле Грейс часто шутила, что она страдает эпилепсией, только чтобы поиздеваться над мужем, пока он спит, но на самом деле приступы случались, только когда она испытывала стресс или что-то не давало ей покоя. Мать Грейс также страдала эпилепсией, и помимо чувствительного характера это было единственное, что она передала своей дочери перед смертью.

Аарон сел на краю кровати и на протяжении всего припадка гладил ее по волосам, шепча, что он скоро пройдет. Когда спазмы наконец закончились, Грейс приоткрыла глаза, сонно осознавая, что приступ прошел, и одарила мужа измученной улыбкой. Аарон прошептал ей на ухо, что всегда будет любить ее, и она снова закрыла глаза, зная, что это правда, но это уже не имело значения.

Глава 33

Мы лжем, чтобы скрыть правду или не причинить боль, но также мечтаем, чтобы ложь не была ложью.

1998

Место неизвестно

Уильям вернулся домой, одетый в комбинезон мастерской, где он работал, неся несколько пластиковых пакетов. Его руки были грязными, с жирными черными пятнами по краям ногтей. Он помахал рукой и остановился в дверях, увидев, что Кира сидит на коленях у Айрис и они вместе смотрят телевизор. Девочка посмотрела в сторону двери и снова повернулась к Айрис, которая в течение последней недели изобретала все более неубедительные причины, почему она не может увидеться с родителями.

– Как прошел день? Лучше?

Айрис вздохнула и тепло обняла девочку, которая была увлечена развернувшейся на экране сценой из «Джуманджи» – кассету они купили пару лет назад, но так и не успели посмотреть. Группа обезьян, прыгая вверх и вниз, ворвалась в магазин видеотехники, и смех Киры отдавался в ушах Айрис как небесная музыка.

– Ты что, дурак? Немедленно закрой дверь. Холодно, и Мила простудится.

– Мила? – спросил он удивленно.

Айрис посмотрела на девочку и улыбнулась ей широко и ласково.

– Да. Это Мила. Мне всегда нравилось это имя, правда, Мила?

– Нет! Я… Я… Кира, – запротестовала та, неуверенно улыбаясь.

– Не говори так! Это очень некрасиво! Ты не Кира. Ты Мила. Тебя зовут Мила.

– Мила? – озадаченно переспросила Кира.

– Да… Верно! – радостно воскликнула Айрис, вскинув колени, и для Киры это было похоже на американские горки.

– Смотри, обезьяна! – девочка показала на экран и рассмеялась. За этот день ее настроение менялось не единожды. Она проснулась в замешательстве на диване, после того как провела всю ночь, свернувшись калачиком рядом с Айрис, которая ни на секунду не переставала гладить ее по волосам, наблюдая, как она спит, в полумраке, а свет полной луны лился через единственное окно в комнате. Потом она несколько раз, как и в предыдущие дни, спрашивала о матери, а затем поиграла с Айрис фарфоровыми фигурками, украшавшими мебель в гостиной. Позже, во время обеда, Кира расплакалась и просилась к отцу, спрашивая, почему он не вернулся, чтобы пообедать с ней, как всегда. Эти вопросы причиняли Айрис боль, и какая-то ее часть злилась и протестовала, но она заметила, что с каждым днем – прошла уже неделя – Кира все реже спрашивала о своих родителях. Она уже начала привыкать к их компании, к их выдуманным играм со всевозможными предметами в доме, такими как соковыжималка, рамка для фотографий или лампа в китайском стиле, купленная в том же магазинчике для ремонта, что и обои на стенах. Когда Кира спрашивала о родителях, Айрис объясняла, что им пришлось уехать в путешествие и они не смогут вернуться какое-то время. Однажды она сказала ей, что родители очень сердятся на нее за то, что она задает так много вопросов, и они не хотят ее больше видеть, но девочка разрыдалась так, будто у нее только что отобрали самое драгоценное.

Айрис оглянулась на мужа и тоном на три октавы ниже, чем тот, которым она обращалась к Кире, практически шепотом, спросила:

– Ты все принес?

– Да. Я купил всего понемногу в разных магазинах.

– Кто-нибудь видел тебя?

– Конечно, Айрис. А как еще, по-твоему, я должен ходить по магазинам? – прошептал он.

– Я имею в виду кого-то из соседей.

– Я был в торговом центре в Ньюарке и в каждом месте купил только одну вещь. Продавцам сказал, что это в подарок.

– Ты пошел в таком виде, грязный с работы?

– А как ты хотела? Я пошел сразу после мастерской, ради бога. Айрис, ты становишься психопаткой. Никто не узнает о нас. Никто не должен ее видеть. Она наша маленькая девочка.

– Она была в новостях, Уилл. Ее ищут повсюду.

– Что?