Снежная для Нежного (СИ)

— Вот и хорошо, — обрадовался он и улыбнулся ей. — А то так надоели везде со своим оголтелым феменизмом! Ты только, пожалуйста, не подумай, что я такой сторонник, чтобы женщина только занималась детьми, домашним хозяйством и кухней, но так приятно самому поухаживать за девушкой! Все эти феменистки настолько увлеклись своей борьбой за равноправие полов, что даже как — то совсем не хочется оказывать им никаких знаков внимания.

— Ты прав. Я буду что — то должна тебе за этот лёгкий перекус? Если что, я могу заплатить тебе денег.

— Не надо. Я ухаживаю за тобой от чистого сердца. Мне ничего не надо от тебя. Я никакой не альфонс.

Говоря это, юноша слегка обиделся. Сейчас он был совершенно искреннен с Людой. Она правильно поняла его чувства и намерения.

— Ты только не обижайся на меня, — попросила она. — Я просто так, на всякий случай. Ты ведь сам сказал, что из небогатой семьи, поэтому вдруг для тебя дорого тратиться на меня. Возможно, это твои последние деньги, а тут я отрываю их от тебя.

— Не беспокойся. Я вовсе не доедаю последний кусок, а даже, если бы это было так, то это мои проблемы. Я привык как — то решать их сам, без посторонней помощи. Разберусь один и в этот раз.

— Я в тебе совсем ни секунды не сомневалась. Мир?

— Мир.

Рома примиряюще улыбнулся девушке. Они продолжили своё общение.

— Я вообще — то не привыкла ходить по таким местам. Обычно я бываю в более элитных заведениях. Но я не сноб. Когда я вижу, что кто — то искренне старается угодить мне, то почему бы не сделать ему не приятное и не пойти, например, с ним в кафе? Особенно, если этот кто — то симпатичный парень вроде тебя.

— Теперь тебе спасибо за комплимент. Ты тоже умеешь их делать не хуже меня. У тебя сумка из крокодиловой кожи. Она красивая.

— Я видела много людей в своей жизни, которые хотят угодить мне и моим родителям. В основном, это для того, чтобы получить от нас какие — то материальные блага. Иной раз так хочется, чтобы человек сделал что — то для тебя просто так, просто потому, что ты есть.

"Мне бы на твоё место" внезапно завистливо подумал студент. "Мне что — то особо никто никогда не хотел угодить".

Тут он устыдился своих мыслей.

- У тебя сумка из крокодиловой кожи. Не то, чтобы я был такой противник крокодилов, но я не люблю их за кровожадность, поэтому я нисколько не горюю, что из него сделали сумку.

— Я тоже.

Раздался телефонный звонок у неё в сумочке из крокодиловой кожи, которую сегодня пытались украсть.

— Это, наверно, папа, — сказала она.

Достав мобилку из сумки, Люда произнесла:

— Так и есть. Да, папа, — уже в трубку, — я тебя слушаю.

— Ты где? — послышался там взволнованный голос её отца Кондрата Антоновича.

— Я в кафе с молодым человеком, — мило прощебетала она в трубку.

— Что это ещё за молодой человек? Я его знаю?

— Нет. Я сегодня сама с ним только познакомилась. Он спас мою сумку от грабителя, который хотел украсть её у меня прямо из рук. Потом мы были в отделении полиции, давали показания, а затем Рома пригласил меня в кафе.

— Называй свой адрес, Люда. Я пришлю за тобой машину, а хочешь, сам приеду?

— Присылай. Самому не нужно приезжать.

Через десять минут за девушкой приехала машина.

— Вот и всё, — грустно сказала она Роме. — Мне надо ехать домой. Может, как — нибудь встретимся с тобой. Поверь, я приятно провела время в твоём обществе. Хочется ещё.

— Я тоже. Обязательно встретимся.

Она укатила на своей машине.

"Как бы я хотел иметь себе такую!" подумал он. "Только, где взять на неё денег ума не приложу".

Он сам удивился сегодня своей завистливости, раньше зависть к более обеспеченным людям, чем он тоже иногда неожиданно просыпалась в нём, но сегодня её было что — то слишком много.

— Чёрт! — выругался он.

Студент вспомнил, что забыл обменяться номерами телефонов с Людой. Когда он встретиться с ней кто его знает. Хотя он любил Снежану, но ему понравилось общаться с ней.

Рома поехал разбираться с Агатой. Сейчас он припомнит ей за длинный язык. Будь добра, раз обещала молчать, то выполняй своё слово. Если не можешь выполнить, не давай его, а то, ты смотри, прямо какая влюблённая в него до безумия. Парень покажет ей такую любовь, что ей станет тошно от неё. Любишь — люби себе молча, но никому не мешай жить.

Как только девушка открыла дверь, то его грозный вид заставил её вздрогнуть. Его брови были нахмурены, кулаки сжаты, глаза свирепо метали молнии.

— Агата, говори, ты признавалась Снежной о наших поцелуях?

— Я ничего не говорила.

— Не ври!

Рома вцепился ей в волосы.

— Признавайся во всём, а то хуже будет!

— Я говорила ей. Я прислала ей фото с мобилки, где мы целуемся.

— Как ты сделала его? Ты не могла одновременно фотографировать нас и целоваться со мной.

— Я попросила своих подруг, чтобы они подкараулили, как мы целуемся с тобой. Отпусти меня, Рома. Мне больно.

— Живи. Ты глубоко противна мне, как я сам себе. Если бы ты по — настоящему любила меня, то не стремилась напакостить мне. А я ещё жалел тебя, только потому и целовал. Я больше никогда даже пальцем не притронусь к тебе. Никаких поцелуев, объятий. Совсем ничего. Ты поняла меня?