Снежная Королева

Дилер резко обернулся, вытаскивая из кармана пальто пистолет, но не успел воспользоваться оружием: длинноволосый парень, который оказался перед ним, резко взмахнул короткой кожаной плеткой, и пистолет выпал из руки и покатился вниз по ступенькам, где его подобрал второй «потенциальный клиент».

— Пацаны, — проговорил дилер, потирая руку, на которой уже вспухал багровый рубец, — пацаны, вы не знаете, что делаете! Вы ведь себе могилу роете, и очень глубокую! Я ведь не сам по себе, понятно? У меня крыша есть…

— Да уж догадываемся, — усмехнулся «клиент» с плеткой, — где уж тебе, ты до самостоятельности еще не дорос! И вряд ли теперь дорастешь…

— Меня Керим прикрывает! — сообщил дилер, прижимаясь спиной к холодной стене и с ужасом глядя, как длинноволосый достает из кармана длинный нож.

— Керим, говоришь? — переспросил тот. — Ой, как мы испугались! Прямо поджилки дрожат!

Он приблизился к дилеру, как будто собираясь что-то сообщить ему по секрету, и проговорил в самое ухо:

— Спекся твой Керим, понял? И ты вместе с ним тоже спекся, как яйцо на сковородке!

С этими словами он быстрым крестообразным движением распорол щеку дилера.

— Это тебе метка на память! Чтобы не забывал нашу встречу! Теперь, считай, ты тоже крещеный!

Вырвав из руки остолбеневшего от боли дилера сумку с наркотиками, длинноволосый пошел вниз по лестнице.

***

В центре Владимира, на Княгининской улице, неподалеку от старинного Княгинина монастыря, стоял красивый двухэтажный особняк в стиле ампир. Его желто-белые стены были недавно выкрашены, колонны и лепнина фасада отреставрированы, что говорило о хорошем материальном положении владельцев особняка.

В не столь давние советские времена Княгининская улица носила имя поэта-демократа Некрасова, а в желто-белом особняке размещался научно-исследовательский институт проблем международного рабочего движения.

Как нетрудно догадаться, теперь этот особняк уже не принадлежал упомянутому институту, не принадлежал он также музею, или городскому архиву, или отделу записи актов гражданского состояния. Однако он не принадлежал и коммерческому банку или крупной акционерной компании. Вообще очень трудно было понять, кому он принадлежит, потому что около него каждый вечер останавливались разные машины. Объединяло их только то, что все эти машины были дорогими и качественными и из этих машин торопливо выходили хорошо одетые обеспеченные мужчины средних лет. Выходили и поспешно скрывались в дверях особняка.

Однако, хотя никто толком не знал, что скрывается за желто-белыми стенами, обитательницы окрестных домов, приблизившиеся к пенсионному возрасту или уже перешагнувшие через него, проходя мимо ампирного особняка, непременно плевали в его сторону и вполголоса бормотали что-то вроде «срамота». После чего ускоряли шаг, чтобы не нарваться на какие-нибудь неприятности.

Этим вечером возле таинственного особняка, как обычно, было припарковано несколько дорогих иномарок, водители которых, дожидаясь своих хозяев, дремали, читали детективы или смотрели боевики по встроенным в панель автомобиля портативным телевизорам.

В десятом часу к особняку подкатил серебристый «Ягуар». Из него вышел невысокий мужчина лет сорока пяти с отчетливо наметившимся животиком, в котором многие жители Владимира могли бы узнать владельца мельничного комбината господина Васюгина, по совместительству депутата городского собрания. Могли бы узнать, если бы случайно оказались в это время возле того же самого особняка. Однако Княгининская улица была пустынна, а господин Васюгин очень быстро прошел отделявшие его от особняка метры и позвонил в золоченый звоночек.

Поскольку над дверью таинственного особняка была укреплена видеокамера, господина Васюгина моментально узнали и, не задавая никаких вопросов, впустили внутрь.

В дверях его с радушной улыбкой встречала холеная, ухоженная дама лет сорока на вид в длинном темно-зеленом платье с открытыми плечами. Шею дамы охватывало строгое, но эффектное жемчужное ожерелье, высокую прическу венчала небольшая диадема.

Можно было подумать, что дама — оперная дива или владелица крупного антикварного салона, но это было не так.

Даму эту звали Юлией Борисовной Барсуковой, и лет пятнадцать назад она делала карьеру по комсомольской линии. Когда стало ясно, что эта линия никуда ее не приведет, Юлия Борисовна не растерялась и бросилась в пучины бизнеса. При этом она весьма успешно использовала свои комсомольские связи, и к настоящему времени была владелицей таинственного особняка и еще более таинственного заведения, в этом особняке функционировавшего. Правда, поговаривали, что она — только фиктивная хозяйка, в действительности же особняк и заведение принадлежат кому-то другому, кто не хочет афишировать свое имя.

— Глебушка! — радушно приветствовала дама господина Васюгина. — Рада тебя видеть! Что так долго к нам не заезжал? Совсем нас забыл!

— Что ты, Юленька, — отвечал ей мучной король, — разве вас забудешь? Дела, понимаешь, дела!