Снежная королева

И даже если бы Мун осмелилась вырваться из лап бандитов, ей все равно было бы некуда идти. Два дня они ехали куда-то в глубь страны на аэросанях, взбирались на скованные льдами холмы, пока наконец не очутились в этом уединенном логове... У Мун совсем не осталось сил; она ни за что в одиночку не смогла бы преодолеть бескрайние пустынные равнины... Она с трудом пересекла пространство огромной пещеры, служившей разбойникам убежищем. Собаки, привязанные между разноцветными синтетическими палатками и более примитивными, самодельными, из зеленовато-бурого брезента, лаяли и рычали, когда она проходила мимо. Пятна палаток выглядели на фоне каменных стен словно чудовищные скопления древесных грибов. Десятки разнообразных обогревателей и фонарей наполняли темноватую пещеру теплом и светом, а голоса и шарканье ног создавали постоянный шум, то усиливающийся, то затихающий. Мун на минутку остановилась, протянув замерзшие руки к одному из обогревателей. Однако нетерпение Бладуэд тут же обожгло ее, словно кипятком: «Живее! Поторапливайся!» — и она пошла дальше, слишком отупев от холода и усталости, чтобы протестовать.

Бладуэд вела ее низким, уходящим куда-то под землю коридором; впереди Мун видела неясный свет. Волна странных запахов вдруг нахлынула на нее; защипало в носу, словно от дыма; потом перед ней оказались деревянные ворота; доски в них были скреплены проволокой. Бладуэд протиснулась мимо нее и нажала пальцем на тяжелый замок; дверь открылась, и юная разбойница велела Мун проходить вперед, и сама пошла за ней следом.

Мун, оказавшись внутри, некоторое время стояла без движения, рассматривая свою новую тюрьму. Этот отсек гигантской пещеры был примерно футов двадцать — тридцать в длину и столько же в ширину и в высоту. В центре, словно солнце, светилась лампа, подвешенная к потолку. По периметру, запертые в клетки, привязанные на веревку или на цепь, сидели неведомые Мун существа — примерно с десяток самых разных, покрытых шерстью, перьями, чешуей или совершенно голых, с морщинистой кожей. Мун заткнула нос рукой, ибо здесь вонь казалась просто непереносимой. Она видела, как некоторые обитатели зверинца съежились от страха, другие, наоборот, грозно рычали, некоторые же остались лежать в полной апатии. Потом она разглядела какого-то человека на голом тюфяке у самой дальней стены.

— Черт бы ее побрал! Ну я ей покажу! — вдруг сердито вскричала Бладуэд. Мун вздрогнула и стала озираться; обитатели «зоопарка» зашипели, завыли, застучали когтями, а Бладуэд развернулась и помчалась обратно по коридору, только ворота хлопнули. Мун повернулась в ту сторону, где лежал человек. Он даже головы не повернул, когда они вошли. Она медленно приблизилась к нему, чуть прихрамывая, потому что окоченевшие ноги в тепле вновь начали обретать чувствительность и горели огнем. Перепуганные животные трусливо шарахались от нее.

Незнакомец продолжал спать; она увидела, что это мужчина, инопланетянин... полицейский! Теплый форменный плащ его был весь заляпан темными пятнами; на нем были явно чужие грязные белые рейтузы и тяжелые грубые башмаки — обычная одежда кочевников. Лицо тонкое, смуглое — лицо аристократа с Харему; она много видела там таких лиц среди знатных технократов. Однако сейчас это лицо было прозрачным от голода или болезни, кожа на хрупких костях черепа болезненно натянута. Он упорно не просыпался и дышал тяжело, неровно, Мун неуверенно коснулась его лица и резко отдернула руку: лихорадочно горячий лоб словно обжег ее.

И тут же дрожавшие от усталости ноги подломились, и она рухнула прямо на холодный пол рядом с его подстилкой. Животные вокруг притихли, но она чувствовала, что они по-прежнему не сводят с нее перепуганных глаз. Сердце у нее разрывалось от жалости, терпеть все это больше не было сил, и она, уронив голову на край тюфяка, заплакала почти без слез, мучительно содрогаясь всем телом. Помоги мне, Хозяйка, помоги мне!.. Я разрушаю все, к чему ни прикоснусь!

— В чем... дело? — Горячая от лихорадки рука коснулась ее волос; она вздрогнула и вскочила на ноги, проглотив слезы. — Не обо мне ли... ты плачешь? — Он говорил на сандхи... Потом попытался приподнять голову; глаза у него были красными, веки покрыты коркой. Мун подумала, что вряд ли он видит ее как следует.

— Да... — Пожалуй, и она говорила не громче.

— Не нужно... — Приступ кашля заставил его умолкнуть; он задыхался.

— Нет, ты только посмотри! Ты что, вони не чувствовала? — Мун выпрямилась и замерла, в ужасе глядя на Бладуэд, которая ворвалась в пещеру, волоча за собой куда более крупную, чем она сама, девицу. — Я же велела тебе присматривать за ними как следует, пока меня нет!

— Я и присматривала... — Девица заплакала, когда Бладуэд с силой дернула ее за косу.

— Надо бы вывозить тебя мордой в этом дерьме, Фосса. Ну да уж ладно, только смотри у меня, если не уберешь здесь все немедленно...

— Хорошо, хорошо! — Девица попятилась к воротам, вытирая слезы и бормоча:

— Соплячка противная!

— Эй, что это с ним, а? — Бладуэд уставилась на инопланетянина.