Снежная королева

Но небеса были пусты и безмолвны над этим белым, холодным, погруженным в молчание миром Зимы, лишь слабо светился красноватым светом ховеркрафт. И не успел Гундалину отвернуться, как взрыв оглушил его и бросил в беспамятство.

Вернувшееся сознание возвратило и боль в его исстрадавшееся тело; он лежал, раскинувшись, прислоненный спиной к валуну, а бандиты, ругаясь, сновали мимо него, словно в каком-то кошмарном сне. Один из них вдруг нервно засмеялся, и Гундалину сообразил, почему они смеются… Он перегнулся пополам, и его стошнило прямо на истоптанный снег.

— Тебя, небось, нас отловить послали, да нутро у тебя слабовато, легавый! От одного вида смерти чуть копыта не откинул! — Один из бандитов злобно сплюнул. Плевок попал Гундалину на куртку; слюна тут же начала замерзать. Гундалину поднял глаза и вдохнул побольше ледяного воздуха, чувствуя, как, он обжигает легкие. Он прекрасно понимал, что только что был оплеван варваром, бандитом — вернее, бандиткой, мерзкой старой каргой с лицом, похожим на рыбачью сеть из-за покрывавших его морщин; она и на женщину-то не была похожа, к такой на Харему не прикоснулся бы ни один из самых жалких деклассированных.

Гундалину, опираясь спиной о валун, заставил себя подняться и теперь стоял — неуклюжий, с затекшими конечностями и совершенно закоченевший, возвышаясь над старухой и глядя на нее сверху вниз. Потом сказал дрожащим от ярости голосом:

— Все вы арестованы за убийство и грабеж и сейчас отправитесь со мной в Звездный порт, где вам будут предъявлены соответствующие обвинения! — Он сам с трудом мог поверить, что все-таки сказал это.

Старуха тупо уставилась на него и вдруг, хлопая себя руками по бедрам, разразилась совершенно непристойным смехом и вся окуталась клубами пара, вылетавшего у нее изо рта. Остальные бандиты стали собираться вокруг них, совершенно утратив интерес к первой жертве.

— Слыхали, что говорит? — Старуха радостно помахала скрюченным, похожим на коготь пальцем у Гундалину перед носом. — Нет, вы слыхали, чем этот сопливый чужеземец с грязной рожей грозит нам? Мы, видите ли, арестованы! Нет, как вам нравится? — Она только рукой махнула.

— Так он, верно, спятил от страха. — Один из бандитов ухмыльнулся. Похоже, всего там было трое мужчин и две женщины, да еще этот подросток или, может быть, тоже женщина… Здесь никаких норм поведения, никаких правил приличия не соблюдалось, все было перевернуто с ног на голову, так что разобраться ни в чем как следует было невозможно.

Однако он понимал, и достаточно отчетливо, что живым отсюда не выберется. Следующим убьют его. От неизбежности этой нелепой смерти его даже затошнило, и он плотнее прижался к скале, чтобы не упасть. Он видел, как бандиты подталкивают друг друга и таращат глаза, чтобы получше разглядеть его. Глаза их, прикрытые бледными веками, светло-голубые, были беспощадны. Один из них грязными пальцами пощупал материю, из которой была сшита его куртка. Гундалину резко смахнул его руку.

— Ну а с этим что будем делать, а? — Подросток толкнул локтем одного из мужчин, чтобы тот подвинулся. — Может, мне его отдадите? Ой, ну отдай мне его, ма! — Голос был девчачий. Гундалину увидел прямо перед собой дуло станнера и понял, что девчонка обращается к той отвратительной старухе. — Мне он для коллекции нужен.

Он вдруг представил свою собственную отрезанную голову, надетую на кол. В животе снова шевельнулся тугой клубок; он что было силы прижал язык к верхнему небу. Боги!.. О боги, только не это. Если я должен умереть, пусть моя смерть будет чистой… и быстрой.

— Заткнись, малявка! — рявкнула старая карга. Девчонка показала матери язык.

— А по-моему, надо его сразу прикончить, — сказала вторая женщина. — Да не просто так, а чтобы пострашнее было, чтобы чужеземцы сюда нос побоялись сунуть.

— Если вы меня убьете, вам от них никогда покоя не будет! — Гундалину шагнул было вперед и тут же увидел, как в воздухе мелькнули два ножа. — Нельзя убить инспектора полиции и надеяться, что это сойдет с рук. Наши ребята от вас мокрого места не оставят. — Он понимал, что все это ерунда и неправда, что слова его звучат не слишком убедительно, что бандиты тоже чувствуют это… Его начала бить дрожь.

— А откуда они вообще об этом узнают? — Старая карга ухмыльнулась, ощерив безупречные, белые как снег зубы. Он совершенно не к месту подумал вдруг: не искусственные ли они? — Мы можем, например, твой труп в трещину столкнуть, так лед быстренько его в порошок перемелет. Даже боги твои не сумеют отыскать, где твой прах покоится! — Резким движением старуха перебросила излучатель, висевший у нее за спиной, на грудь и заставила Гундалину снова прижаться спиной к скале. — Значит, ты считаешь, что можно на нас загонную охоту устроить, чужеземец? На нашей же собственной земле? Я Великая Мать! Лед — мой возлюбленный, скалы, птицы и звери — дети мои. Все они разговаривают со мной, ибо мне ведом их язык. — Глаза старухи подернулись туманом безумия. — Это они рассказали мне, как охотиться на охотников. И я должна принести им жертву, вознаградить их за помощь.