Снежная королева

Джеруша взяла в руки шлем и сумку и быстро пошла вниз по лестнице.

— Джеруша, в чем дело? — Миро выпрямился; он уже накрыл для них низенький столик у камина, и сейчас на лице его было написано полнейшее недоумение. — Я думал, что вы…

— Вы не сказали мне, что у вас… другая гостья. — Слово невольно прозвучало двусмысленно, хотя она этого и не хотела. — Я не могу остаться.

Выражение его лица переменилось, как у человека, совершившего ужасную оплошность. Ее же собственное лицо, казалось, сковал смертный хлад.

— Разве у вас никогда не бывает выходных? — тихо спросил он.

— Разумеется, ваши понятия о морали не… совершенно меня не касаются, даже если я на службе.

— Что? — Теперь его лицо стало совсем другим. — Вы хотите сказать… Так вон вы о чем подумали! — Он рассмеялся, явно испытывая облегчение. — А я-то решил, что вы контрабандистов ищете!

Она даже рот приоткрыла от изумления.

— Джеруша, — он, обходя мебель, пробрался к ней через всю комнату. — Боги, у меня ничего такого я в мыслях не было! Это вовсе не то, о чем вы подумали; это просто моя приятельница. Не возлюбленная. Она такая молоденькая, что ей впору быть моей дочкой. Она сейчас в море ушла, на лодке.

Джеруша на него не смотрела, уставилась в пол.

— Я не хотела… мешать…

Он закашлялся.

— Я, разумеется, не пластиковый идол… — Он смущенно подобрал с пола мягкую цветастую подушку, потом снова бросил ее.

— Я этого и не говорила. — Оле, каким отвратительным тоном она это сказала!

— Я… Вы как-то подметили, что я человек неглупый. Но даже за столь долгое время, несмотря на то, что вы несколько раз бывали здесь, я никогда не догадывался… — его рука потянулась к ней и коснулась ее так, как никогда не касалась прежде, — …что вам нужно от меня нечто большее…

— Я не хотела, чтобы вы это поняли. — Не хотела допускать такой мысли — даже для себя самой. Она попыталась отстраниться, отойти подальше, отодвинуться… Но не смогла — дрожала, как пойманная дикая пташка.

Он убрал руку.

— Есть кто-то другой? Там, в столице? Или на вашей родной планете? Кто же это?..

— Нет, — лицо ее пылало. — Никого. И никогда не было.

— Никогда? — Он затаил дыхание. — Никогда?.. Никто никогда не касался вас — вот так?.. — он провел рукой по ямке у нее на шее, по подбородку, — …или вот так?.. — он едва касался ее одежды, скользя рукой по груди, — и не делал вот так?.. — он неторопливо обнял ее, прижал к себе, и она почувствовала его всем своим телом, и его губы прильнули к ее губам в сладостном, точно мед, поцелуе… Она прошептала:

— Нет… только сейчас… — И этот поцелуй словно освободил ее. Она сама нашла его губы и требовательно прильнула к ним…

— Извините, хозяин!

Джеруша охнула и вырвалась из его объятий. В дверях стояла старая кухарка, уже успевшая отвернуться от них.

— В чем дело? — голос Миро звучал довольно резко.

— Обед, сэр. Обед готов… Но обед ведь может и подождать! — Джеруша услышала в голосе кухарки понимающую улыбку. Когда та удалилась на кухню, Миро тяжело вздохнул и попытался улыбнуться, но только нахмурился и погрустнел. Потом взял Джерушу за руку, но она тут же выдернула свою ладонь. Он удивленно посмотрел на нее.

— Вы своими вопросами попали в точку, Миро. — Она улыбалась, но губы ее дрожали, точно от скопившегося в ней статического электричества. — Однако вам следовало выбрать для них другое время. — Он хотел было возразить, но она покачала головой и прижала палец к губам. — Сейчас мне слишком трудно сразу воспринять все это… или недостаточно легко…

— Я понимаю. — Он кивнул, вдруг помрачнев; словно то, что только что произошло, и чего она так давно ждала, не значило для него ровным счетом ничего.

Разочарование и стыд теснили ей грудь. Неужели это совсем ничего для тебя не значит?

— Я, пожалуй, все-таки вернусь в город прямо сейчас. — А ты можешь рассказать своей юной возлюбленной, как тебе почти удалось пообедать с комиссаром полиции!

— Вам вовсе не обязательно уезжать. Мы можем… сделать вид, что ничего не произошло.

— Вы, наверное, можете… Но я больше не могу делать вид. Не могу притворяться. Слишком уж удручающа действительность. — Джеруша натянула плащ и неровной походкой направилась в двери.

— Джеруша, с вами все нормально? Все в порядке? — Ее тронула тревога, явственно звучавшая в его голосе.

Она остановилась, обернулась, но держала себя в руках.

— Да. Даже один день вне Карбункула — словно вливание свежей крови. Может быть… мы еще увидимся — во время Фестиваля, перед нашим окончательным отъездом… Вы ведь приедете? — Она ненавидела себя, ибо спросила о том, о чем сам он никогда не спросил бы.

— Вряд ли. Не думаю. Мне кажется, именно этот Фестиваль лучше пропустить. К тому же я никуда с Тиамат не улетаю; здесь моя дом.

— Да, конечно. — Она чувствовала, что на губах ее вновь возникает проклятая искусственная улыбка, больше похожая на гримасу. — Ну что ж, в таком случае я, может быть, еще… позвоню вам до отлета. — Да провались ты ко всем чертям, провались ты…

— Я провожу вас.