Снежная королева

Джеруша жадно вслушивалась в его слова, впитывая каждый лестный для себя эпитет, словно аромат редких благовоний. Боги, так ведь можно и привыкнуть к похвалам! Несмотря на то, что сам Хованнес был родом с Харему, он не скупился на похвалы ей, прекрасно сознавая, что, будучи Верховным судьей как бы разделяет с ней ее славу, и мазал бутерброд лестью весьма щедро. Впрочем, он довольно часто отхлебывал из стакана какую-то прозрачную жидкость; интересно, подумала Джеруша, простая ли это вода, или что-то более крепкое, способное смягчить мучительную необходимость хвалить ее и делать ей комплименты?

— …Хотя, как вам известно, имелись определенные разногласия относительно… хм, назначения женщины на пост комиссара полиции, я полагаю, что ПалаТион вполне достойно ответила своим оппонентам. И я отнюдь не уверен, что первоначально предложенный на этот пост старший инспектор Мантаньес сумел бы в данной ситуации достигнуть лучших результатов.

Да уж это точно, черт побери! Джеруша с притворной скромностью потупилась, пряча невольную улыбку.

— Я всего лишь честно выполняла свой долг, ваша честь; как и всегда. — А ты тут совершенно ни при чем, надо сказать! Она прикусила язык, чтобы не сказать это вслух.

— И тем не менее, комиссар, — соблаговолил обратиться к ней один из членов Ассамблеи, — вы закончите свою службу на Тиамат, получив благодарность в приказе! Вы оказали великую услугу и этой планете, и женскому полу вообще. — При этих словах один или двое представителей Ньюхевена закашлялись. — Именно благодаря подобным примерам и можно доказать, что монополией на интеллект не может обладать ни какая-то одна планета, ни какой-то один из полов, ни какая-то одна раса. Каждый может и должен делать свой вклад в дальнейшее развитие Гегемонии, даже если вклад этот и не у всех одинаков, соответствуя индивидуальным возможностям каждого…

— Интересно, кто вложил ему в башку подобную чушь, — кисло пробурчал Директор департамента здравоохранения.

— Не знаю, — ответила Джеруша, прикрывая рот рукой, — однако на его примере легко убедиться, что, даже если твоя жизнь продолжается несколько столетий, она ничему порой научить не способна. — Она заметила, как дрогнули губы директора и округлились глаза; он с трудом сдержал улыбку и дружески подмигнул ей.

— А вы, комиссар, не хотите сказать нам несколько слов?

Джеруша вздрогнула, но быстро поняла, что член Ассамблей даже и не заметил, что кто-то бесцеремонно переговаривается у него под носом. Боги, только бы голос не дрогнул! Она прокашлялась.

— Благодарю вас, сэр. На самом деле, направляясь сюда, я не имела намерения выступать с речью, и, честно говоря, у меня крайне мало времени… — Ну минутку-то послушайте все-таки! — Но раз уж мне предоставлено слово на столь высоком собрании, то, возможно, имеет смысл очень кратко обсудить одну весьма важную проблему. — Она встала, опершись пальцами о стол. — Несколько недель тому назад я получила очень тревожную информацию относительно меров — это существа, обитающие в морях Тиамат и используемые нами для получения так называемой «живой воды», — пояснила она специально для тех членов Ассамблеи, которые действительно не представляли себе, кто такие меры. — Мне сообщили, что меры созданы Старой Империей как разумные существа с высоким уровнем развития интеллекта! Человек, сообщивший мне об этом, получил данную информацию непосредственно от предсказательницы, погруженной им в Транс.

Она видела, как смысл ее слов медленно доходит до них, точно круги на воде от брошенного камня; и пыталась догадаться, искренне ли они удивлены или все-таки все это им давно известно, а сама она — единственный человек в этой комнате, который слепо не замечал очевидного… Но если кто-то из них и притворялся, изображая изумление, то делал это довольно успешно. Вокруг тут же поднялся возмущенный гул.

— Неужели вы хотите сказать, комиссар, — возмущенно спросил Хованнес, — что мы умышленно занимались уничтожением целой расы мыслящих существ?

Она кивнула, по-прежнему глядя в стол и от волнения слегка постукивая ногой об пол.

— То есть, разумеется, не умышленно. — Перед ее мысленным взором вновь предстал тот залитый кровью берег: но вы ведь убивали их, чтобы продлить собственную жизнь! — Я уверена, что ни один из присутствующих, ни один из уважаемых членов Ассамблеи не допустил бы ничего подобного. — Она пристально посмотрела на того, кто носил особый знак Старейшего; это был мужчина лет шестидесяти на вид, которому на самом деле было во много раз больше. — Но когда-то же кто-то безусловно знал о том, кто такие меры, потому что ведь очень давно известно, откуда берется «живая вода». — Если даже Старейший и знал что-то, по лицу его совершенно невозможно было это прочесть; она вдруг удивилась, что вообще хочет заметить на его лице проявление каких-либо чувств.