Снежная королева

Герне коротко рассмеялся.

— Не для тебя, Покоритель Зари. Для нее. Ты даже не представляешь себе, насколько они похожи! Не можешь представить… А Мун поняла меня. Она поняла, что именно мне необходимо, чего я добиваюсь, желая вернуть Ариенрод и самоуважение… и с этим завершить свою жизнь, в последний разок посмеяться смерти в лицо. И она дала мне эту возможность. Боги, поскорее бы увидеть лицо Ариенрод, когда ей откроется, что она обманута по всем статьям! И тут уж она станет моей целиком — и навсегда! И мы вместе пройдем все круги ада и рая. — Он словно вернулся к ним издалека. — А тебе, Покоритель Зари, придется довольствоваться подпорченной копией — надеюсь, тебе и этого будет вполне достаточно. Ведь ты так никогда и не дотянул до того, чтобы обладать оригиналом. — Он протянул Спарксу свой плащ.

Спаркс взял его и набросил на плечи.

Сайрус вытащил из кармана склянку с какой-то коричневой мазью.

— Намажь-ка этим лицо и руки — у тебя слишком белая кожа, стража может заметить.

— Да, а то еще заметят, что ты не из числа Избранных, — не удержался и съязвил Герне.

Спаркс подошел к зеркалу и послушно натерся коричневой мазью. Позади себя он видел отражения Сайруса, который ждал, глядя на него, и Герне, озиравшегося с жадным вниманием бывшего обитателя этих комнат. Да, настоящий Звездный Бык вновь оказался в своем логове, а он, Спаркс… он просто встретился здесь с отцом… Они были очень разные, хотя и играли одну и ту же роль, любили одну и ту же женщину — в которой, как оказалось, заключены были две совершенно различные женщины, и теперь они любили ее именно за это… А сейчас один из них готов был вернуться к жизни, второй же — умереть…

Спаркс накинул капюшон на голову и подошел к Сайрусу.

— Я готов. — Он наконец-то сумел ответить улыбкой на улыбку отца.

— Сын Первого секретаря, внук премьер-министра… что ж, ты отлично подходишь для этой роли. — Сайрус удовлетворенно кивнул. — Может быть, хочешь взять что-нибудь на память?

Спаркс вспомнил, что флейта его так и осталась лежать на кушетке, и взял ее.

— Больше ничего. — Он только глянул на беспорядочно перепутанные провода на своем рабочем столе и тут же отвернулся.

— Герне… — Сайрус что-то тихо проговорил на своем языке и повторил сказанное для Спаркса:

— Спасибо тебе за то, что ты отдал мне моего сына.

Спаркс глубоко вздохнул.

— Спасибо, Герне.

Герне скрестил руки на груди с довольным видом, явно наслаждаясь чем-то, чего Спаркс понять до конца не мог.

— Да в любое время, садху, пожалуйста. Только уж постарайтесь не забыть, что своим счастьем вы обязаны мне! А теперь прочь отсюда! Мне хочется побыть одному в своих роскошных апартаментах, ведь времени у меня осталось немного.

Сайрус постучал в дверь, и она открылась. Спаркс быстро оглянулся на Герне, удобно расположившегося в глубине комнаты. Прощай, Ариенрод… И, прихрамывая, Спаркс двинулся следом за Сайрусом, изображая его слугу.

Глава 51

Мун плыла на волнах шумной праздничной толпы вниз по Главной Улице, прямо в скрипучие доки подбрюшья Карбункула — в ту, самую нижнюю, часть города, что открывалась прямо в море. Здесь людская река замедлила, наконец, свой бег, принося дары Матери Моря, и Мун удалось выбраться из толпы, — ей казалось, что прошла уже целая вечность, хотя с момента ее избрания миновало всего несколько часов. Теперь она могла провести остаток Ночи Масок так, как того хотелось ей самой. Пока не наступит рассвет.

Она вновь стала пробираться вверх по Главной улице к дому Джеруши ПалаТион, отбиваясь по дороге от развеселых поклонников, скрытых под масками и карнавальными костюмами, и ощущая бешеный, все убыстряющийся пульс этой последней ночи Фестиваля — ночи страсти и обещаний. Однако вспышки всеобщей любви лишь обостряли ее собственное чувство одиночества, и ей начинало казаться, что она останется на всю жизнь одинокой, если так и не сумеет что-либо предпринять за оставшиеся до рассвета несколько часов.

Чернота ночи за толстыми стенами города стала почти непроницаемой, когда она добралась наконец до дома ПалаТион и забарабанила в дверь. Джеруша сама открыла ей; вместо полицейской формы на ней было какое-то бесформенное одеяние вроде балахона. Она изумленно воззрилась на стоявшую перед ней королеву Лета.

Мун приподняла маску, осторожно сняла ее, да так и осталась стоять с ней в руках, не говоря ни слова.

— О боги… — ПалаТион даже головой потрясла, словно мысли у нее совсем спутались, и провела Мун в спасительную тишину дома, за порогом которого шумела и бесновалась праздничная толпа.

Мун прошла прямо в гостиную; сердце у нее стучало так, что было трудно дышать, глазами она искала…

— Нет. Пока нет. — ПалаТион шла за ней следом. — Он еще не вернулся.

— О, Хозяйка, — только и смогла выдохнуть Мун.

— Ничего, время еще есть.

Мун только молча кивнула и положила маску королевы Лета на краешек кушетки.

— Что, она уже слишком тяжела для тебя? — Голос ПалаТион звучал не слишком ласково.

Мун посмотрела ей прямо в глаза, которые от бесконечной усталости и разочарований казались подернутыми пеплом.