Снежная королева

– Как вам известно, инспектор, в связи с отъездом комиссара ЛиуСкеда… место официального начальника полиции теперь свободно. Естественно, совершенно необходимо как можно скорее назначить нового комиссара полиции – хотя бы из соображений нравственности. Ответственность за это назначение возложена на меня. Однако Гегемония традиционно предоставила королеве Тиамат право самой выбрать тех чиновников, с которыми она будет находиться в наиболее тесном контакте…

Джеруша вжалась в спинку кресла; Мантаньес еще больше помрачнел.

– Снежная королева попросила… потребовала… чтобы я назначил на пост комиссара полиции вас.

– Меня? – Она ухватилась за край стола. – Это что же… шутка?

– И не лишенная остроумия, – кисло откликнулся Мантаньес. – Впрочем, предметом насмешки являемся мы.

– Вы хотите сказать, что согласились с ее предложением? Насчет моего назначения? – Она сама не могла поверить тому, что говорит.

– Ну разумеется. И вы займете этот пост, – ровным тоном ответил Хованнес. – Если Снежная королева хочет, чтобы во главе полиции, которая защищает ее народ, оказалась женщина, то так тому и быть. – Видимо, он еле удержался, чтобы не сказать, что таким образом Ариенрод накажет сама себя.

Джеруша медленно привстала в кресле и наклонилась над столом.

– Итак, вы приказываете мне стать комиссаром полиции? Что ж, выхода у меня нет.

Мантаньес заложил руки за спину и злобно сказал:

– Еще бы! Вы же не возражали, когда вас по желанию королевы назначили инспектором. – Впервые кто-то из них открыто выразил свои чувства по этому поводу. – Я полагаю, вы будете прыгать от радости, став комиссаром. Хотя бы потому, что вы женщина!

– Должна сказать, что лучше это, чем вообще никаких повышений по службе – только потому, что я женщина. – Она чувствовала, что у нее перехватывает дыхание, а сердце готово вот-вот остановиться. – Но этот пост мне не нужен! Черт побери, я не больше вашего люблю Снежную королеву и вовсе не хочу становиться ее марионеткой! – Ловушка, это ловушка…

– Ну, это не вам решать, комиссар ПалаТион. Разумеется, у вас остается право подать в отставку… – сказал Хованнес. – Но я позабочусь о том, чтобы ваши сомнения относительно нового назначения были соответствующим образом зафиксированы.

Она промолчала, не в силах придумать достойный ответ. Мантаньес поднес руку к воротнику и отстегнул комиссарские знаки различия, которые, вне всякого сомнения, рассчитывал носить вечно. Он швырнул их на стол, и Джеруша едва успела накрыть значки рукой, чтобы не упали на пол.

– Поздравляю. – Он вызывающе четко отдал ей честь. Она с трудом ответила тем же.

– Свободны… инспектор Мантаньес.

Оба покинули ее кабинет, не сказав больше ни слова.

Джеруша снова села за стол. Она так сильно сжала крылатые комиссарские значки, что те впились ей в ладонь. Вот она, месть Ариенрод! Комиссар ПалаТион… Итак, королева подцепила ее на крючок, надеясь, что теперь-то непременно уничтожит не только ее карьеру, но и ее самое…

Однако, черт побери, она не для того пошла служить в полицию! Слабаки и тихони сюда не годятся. Что ж, комиссар ПалаТион, постараемся выжать из этой должности все, что возможно. Джеруша очень аккуратно и тщательно приколола «крылышки» к воротнику формы.

– Не надейся, что тебе удастся меня уничтожить, что я проиграю! – громко сказала она словно парившему в воздухе видению королевы. – Считай, что это твоя вторая ошибка, Ариенрод! – Но руки ее дрожали. Я не проиграю! Я ничуть не хуже любого мужчины! И старые раны заныли, ослабляя ее уверенность в себе.

Она отперла ящик стола и вытащила оттуда пачку йесты. И тут же снова вспомнила страшный облик ЛиуСкеда, Рука ее сама собой задвинула ящик. Она не прикасалась к йесте с тех пор, как ЛиуСкед получил сверхдозу наркотика.

Взгляд Джеруши снова уперся в загадочный сверток; она подтянула его поближе, стараясь думать только о том, что там может оказаться, и забыть об йесте. Развязала веревку, развернула двойной лист грубой упаковочной ткани. Внутри оказалась обычная коробка, в каких доставляют товары на местных торговых судах. Впрочем, она не могла припомнить никого, кто мог бы послать ей, инспектору полиции, посылку.

Она осторожно открыла коробку; там оказалась большая раковина размером с обе ее ладони; один из тонких красивых зубцов на краешке был отломан. Раковина была алой, цвета зари, ее поверхность, тщательно отполированная, сияла, словно закатное небо. Она вспомнила, где видела эту раковину: та красовалась на каминной полке в доме Нгенета ран Ахазе Миро… а сама Джеруша тогда стояла и слушала, как трещат в камине дрова, молча прихлебывая крепкий черный чай, которым Нгенет непременно возжелал напоить ее, прежде чем отпустить в Карбункул… Этот удивительно мирный эпизод вдруг ясно припомнился ей, принеся успокоение. Смешно сказать, но единственным приятным визитом за те десять лет, что она провела на Тиамат, были эти четверть часа в доме человека, вполне возможно, серьезно нарушившего охраняемый ею закон…