Снежная Королева и её владения

Чтобы преодолеть разделявшее его с постом расстояние, Скелле потребовалось всего несколько минут. Подойдя ближе, он остался стоять чуть в стороне. Для себя он уже решил во что бы то ни стало понять, что тут происходит и чем это было чревато.

Через еще десять минут пререканий начальника караула Торолова и неизвестного высокого мужчины в красной аляске, за спиной которого безжизненными теням застыла еще пара гражданских, все стало предельно ясно. Оказалось, что неизвестные гости – какие-то высокие чины Международной Организации по Устранению Ядерной Угрозы – хотели пройти внутрь Столпа, чтобы зачем-то увидеть ракету. О подробностях парень, естественно не распространялся, заканчивая каждое свое предложение тычком в раскрытую бумагу, вдоль и поперек покрытую штампами и загадочной сетью росписей.

Капитан Торолов стоически отбивался от нападок ученого, мотивируя это тем, что к нему не поступало никаких приказов относительно данного посещения, ибо все осмотры до этого момента проводились днем. А связаться со штабом в такое раннее – или позднее? – время просто не предоставлялось возможным.

С виду, конечно, не подкопаешься…Однако, Скелла знал отчего капитан так уперся. Он не хотел разбираться с мозготрахами – как их не очень ласково называли, армейцы – под конец своей смены, когда оставалось дежурить буквально полчаса. Ибо, по уставу, он обязан был дождаться ухода «гостей» и лишь после этого сдавать пост. Только вот, кто знает, как долго они там будут ковыряться? А звонить в штаб было делом действительно неблагодарным – за звонок в двадцать минут седьмого по головке не погладили бы. Особенно, если не произошло чего-то из ряда вон выходящего. А это случай, к сожалению, таковым не являлся…

Вдруг один из сопровождавших человека в красной куртке, откинул капюшон. В его руке Скелла заметил небольшой темный прямоугольник – сотовый телефон. Неизвестный протянул его капитану и несколько смущенно сказал:

– Кажется, это вас…

Торолов, кинув убийственный взгляд на троицу мозготрахов, взял трубку и приложил ее к уху. В процессе короткого разговора, выражение лица капитана успело измениться не один десяток раз – от откровенно скучающего, до разъяренного, словно впавшего в животное бешенство.

Резко оборвав связь и кинув трубку тому, кто ее дал, капитан пролаял:

– Валите, чертовы ублюдки!

Готовые к такому повороту событий солдаты уже привычно обшаривали ученых в поисках оружия. А бедная, продрогшая, наверно, до костей, немецкая овчарка по кличке Родд, флегматично обнюхала содержимое большой кожаной сумки. Огнестрельного оружия и взрывчатки там точно не было, а до остального никому особого дела не было…

Поражающие своим идиотизмом законы требовали проверять каждого, кому было выдано разрешение на подъем к Столпу. Однако, они же категорично запрещали обследовать проносимое учеными оборудование. Так сказать, во избежание поломок хрупких приборов и техники.

– И если через тридцать минут вы не закончите, я собственноручно пристрелю каждого за введение в заблуждение караула и угрозу безопасности государства! А уж это доказать я смогу!

При этих словах закрывавший сумку человек в красной куртке вздрогнул и, внимательно посмотрев на Торолова, еле слышно обронил:

– Где же вы были раньше, капитан…

Александр Вавилович смотрел на покрытую толстым слоем льда ракету и улыбался. По-настоящему. Счастливо, как ребенок в магазине игрушек или кондитерской, казавшимися ему земным раем…

Удалось…

Получилось…

Отчего- то казалось, что после того памятного разговора с Гариным у него в кабинете, абсолютно все знают о заговоре. И ни за что не дадут Александру Вавиловичу подойти к Столпам даже на расстояние пушечного выстрела. А уж идею о внезапном ночном посещении, раскусят сразу же.

Хотя, с другой стороны, действительно, никаких особых заговоров и не было. Еще несколько лет назад было замечено, что слой льда несколько истончается. Причем, если первое время это были сотые части миллиметров, то в несколько месяцев назад, толщина уменьшилась на целый миллиметр. Вот именно из-за этого и были введены ежемесячные, а, если была необходимость, и чаще, процедуры осмотра и измерения ледяной поверхности. Основная хитрость состояла в том, что осмотр производился под утро, чтобы уменьшить количество совершенно ненужных, в случае Александра Вавиловича, сопровождающих лиц. Как и предположил Гарин, начальник караула тоже не загорел желанием присоединиться к осмотру. Тем более, после звонка взбешенного заместителя генерального директора организации. Не столько из-за того, что его посмели разбудить в такое время, сколько по тому поводу, что ограниченные в своем развитии солдафоны смели чинить препятствие его людям, которые, кстати, практически своими собственными руками и возвели тот объект, который теперь и охраняли тупые обезьяны в форме. То ли спросонья, то ли из-за внезапной вспышки ярости, но Сергею Витальевичу и в голову не пришло задать вопрос или хотя бы, задуматься о том, зачем его людям вообще пришло в голову устраивать осмотр в начале седьмого утра…