Снежная Королева (СИ)

А ее муж… Михаил едва не скрипел зубами от злости, понимая, что так и не смог наказать эту сволочь за смерть друга. У него до сих пор не укладывалось в голове, что троюродный брат Эйрене оказался скользкой мразью. Именно он стоял за похищением Вадима Аксенова и требовал за него выкуп. Но доказать это ни тогда, ни сейчас не удалось. Слишком уж влиятельные покровители стояли за ним. Что-что, а заводить нужные для него знакомства, Темников умел. На все время, пока Вадима искали, а он был в плену, у Андрея было алиби. Он постоянно был на виду, вел дела при посольстве, поэтому у него имелось множество свидетелей. Вот только Михаил не верил ему, да и перехваченная вовремя запись с требованием выкупа это подтверждала. Но предъявить ее в органы или дать генералу Реину возможность самому начать расследование, он не мог. Тогда бы им пришлось рассказывать о даре Эйрене Аксёновой, а это гарантировано поставило бы ее под удар. Для него это означало навсегда потерять ее доверие. Да и страшно представить, что с ней сделают, и не станет ли добровольная смерть избавлением? Как же он хотел, чтобы его дочери не коснулось проклятие матери, и никогда не дотянулись грязные лапы тех чудовищ, что когда-то сломали всем им жизни.

Михаил сжал пальцы в кулаки, мысленно поклявшись, что раз не смог защитить любимую женщину, ставшую для него смыслом жизни, то обязательно защитит ее дочь. Однажды он давал такую клятву, когда бросал мокрые комья глины на могилу своего друга. Вадима обнаружили мертвым в его же квартире, инсценировав его смерть под самоубийство.

Была у него еще одна причина не рассказывать всей правды дочери. Даша была внучкой генерала Реина, того самого, кто правил властной рукой не только в своем гарнизоне, но и в своей семье. Конечно, если бы Даша изначально росла в той среде, то была бы в ней принцессой. Ее бы холили и лелеяли, он уверен, что там бы его дочь имела все и была бы счастлива. И в такие моменты он злился на себя за то, что не может дать ей все, что она заслужила — положение в обществе, блестящее образование, безбедное существование. Они не бедствовали, но многое он ей просто не мог дать. А еще не смог уберечь от насмешек и ненависти окружающих. Он знал, что в деревне ее ненавидят, но открыто действовать боятся, так как знают, что он, Михаил, скор на расправу с теми, кто обижает его дочь. Постепенно открытые издевки над дочерью прекратились. Слишком свежи были воспоминания об отъезде учительницы, которая «решила», что работа в деревенской школе не для неё, и скорый отъезд Дениса, после его выходки на ферме и слухов о том, что Даша — ведьма. Но… и окончательно уберечь ее от ненависти жителей он не мог.

Как не смог бы расстаться с дочерью навсегда, отдав ее деду.

Даша. Его Снежок, его девочка. Ее голос так и не смолкал в его голове. Каким счастливым он был! Когда она рассказывала ему о женихе. Его просто поразила ее фраза — «папа, я влюбилась». А ведь Эйрене утверждала, что женщины их рода не умеют любить, просто не могут испытывать таких сильных чувств. И Даша тоже никогда не заговаривала с ним о своих симпатиях. Влюблялась ли она когда-нибудь? Был тот случай с ее одноклассниками, но тогда ему показалось, что для дочери это было лишь мимолетное увлечение. Да и какая любовь или влюбленность может быть в двенадцать лет?

А тут, на тебе, папочка! Она влюбилась! И в кого?! В какого-то заезжего! Только бы он не обидел его девочку! А то…

— У тебя такое зверское выражение лица, что мне уже жалко этого бедолагу, — рассмеялась подошедшая женщина, а на его крепкие плечи легли тонкие пальчики и принялись массировать их через тонкую рубашку. — Если ты так только посмотришь на него, то и зятя у тебя может не быть.

— Это и к лучшему. Зачем Даше такой слабак? — пробормотал он, тяжело вздыхая.

— Не нужно так говорить, — ее руки замерли на его плечах, а он почувствовал, как она напряглась. — Не говори так никогда. Она может не простить тебе этого!

Михаил развернулся, заключая в объятия молодую темноволосую женщину. Он склонился, целуя ее шею, скользя руками по мягким изгибам самой желанной женщины в мире.

— Прости, я не хотел напоминать тебе о прошлом, — шепнул на ухо мужчина, а потом поцеловал ее в висок.

— Не извиняйся, Миша, все нормально, — мягко улыбнулась ему в ответ. — Твоей вины нет в этом. Мой… мои родители воспитывали меня, как могли. Нет вины отца в том… и я принимала решение сама…

— Света, ты не права, — попытался перебить ее Михаил.

— Миш, не надо, — она поморщилась и улыбнулась, а он понял, что продолжать разговор об ее родителях не стоит. — Знаешь, я сначала завидовала вашим с дочерью отношениям. Ей достался замечательный отец. Ты смог дать ей все, что нужно ребенку, — Михаил вздохнул, но отрицать не стал, и Светлана продолжила, — но самое главное — ты дал ей свою любовь.

— Свет, я…

— Нет, все хорошо, — она попыталась улыбнуться, но текущие по лицу слезы мешали ей это сделать. — Все будет хорошо, Миш. Ты только не мешай ей. Пусть сама решает — она взрослая девочка. Просто будь с ней рядом, поддержи.