Снежная Королева (СИ)

Влад решил, что за девушкой стоит присматривать лучше, но просить Егора помогать не стал. Именно тогда у друга с Ариной случился роман, а это не могло не тревожить. Эти двое преследовали одну цель, а вот что это — он не знал. А теперь эта его странная «помощь» и совет….

Как он сможет сделать подобное с Дашей?! Никогда! Никогда он не сможет поднять на нее руку.

Влад спускался в подвал в надежде увидеть ее, помочь сбежать. Глупо, наверное, но и оставить ее здесь — приговорить к медленной мучительной смерти. А она никогда не примет помощи от него, даже если будет находиться при смерти. Слишком гордая. Слишком… все слишком. Но он должен попытаться помочь ей, должен. О том, что будет, если ее побег обнаружат — старался не думать.

На нижнем этаже располагались несколько полуподвальных помещений без окон. Для чего они предназначались, он старался не думать. Влад шел по коридору, отсчитывая с левой стороны двери, и остановился напротив пятой. Воровато оглянулся, отмечая, что здесь не наблюдалось охраны, и дернул на себя дверь. Она легко поддалась, и парень, не задумываясь ни о чем, шагнул в комнату, тускло освещенную маленькой лампочкой.

— Даша? — позвал он, закрывая за собой дверь и пытаясь разглядеть в темном углу, сжавшуюся в комок девушку. — Ты как?

Глава 19

Даша.

Я склонила голову, упираясь лбом в собственное плечо, и прикрыла глаза. Их нещадно жгло, как и пересохшее горло, а язык, казалось, перестал помещаться во рту. Голова кружилась, а руки и тело болели так, словно меня долго пинали. Осторожно пошевелила руками, осматривая в тусклом свете пораненные запястья, на которых запеклась кровь, а из-под металлического широкого браслета сочилась сукровица.

Да, меня заковали в наручники и пристегнули к какому-то крюку, вбитому в стену. Все, что я могла — сидеть на полу, но тогда руки начинали неметь от неудобной позы, или стоять. Но после того, как мне вкололи какой-то дряни, вроде снотворного, я с трудом могла делать последнее.

Какая же я дура! Наивная и доверчивая идиотка, которая совершенно не разбирается в людях, да еще и плохо соображает. А все проклятая гордость и обида на Глеба! Ведь могла же дождаться его и спросить обо всем, но нет — решила проявить характер и самостоятельно выяснить, зачем Глеб и Влад спорили на меня.

Выяснила, называется. Вот и сижу теперь в каком-то подвале без окон и дверей, еще и прикованная к стене. И самое главное — никто теперь не знает, где искать мою бедовую голову. Я сразу вспомнила сон, в котором мама находилась в такой же ситуации. Ни она тогда, ни я сейчас не знали, что с нами было, пока мы валялись в отключке. Да и не хочу я знать! Я даже не могу предположить, сколько прошло времени с момента моего «приезда» сюда. День? Неделя? Или несколько часов? Ко мне никто не приходил, никто не говорил, что от меня нужно. Просто бросили в этой камере.

Я оглядела помещение, где находилась. Абсолютно замкнутое пространство, отсутствие окон и тусклое освещение действовали угнетающе. Дверь с первого взгляда практически не заметна, она мастерски пряталась в своеобразной нише. Никакой мебели, а из необходимого мне сейчас — только старое ведро, стоящее неподалеку. Но чтобы воспользоваться им по назначению, мне требовалось сначала умудриться придвинуть его к себе. А так хочется просто пнуть его со всей злостью, чтобы…

Я тяжело вздохнула. Организм требовал иного, чем месть обидчикам, и мне в который раз пришлось смириться со своим положением. Сама виновата, что оказалась в подобной ситуации, пошла на поводу собственных эмоций, заглушивших голос разума. Лишь сев в машину Егора той ночью, когда я позвонила ему, поняла, что он не просто не хотел мне помогать, но и сделал все, чтобы я оказалась здесь по собственной воле. Потом мне вкололи что-то, и я провалялась в беспамятстве неизвестное количество часов. Очнулась уже здесь, то ли комнате, то ли камере — точно не знаю, как назвать это место.

Никто не пришел ко мне, меня не кормили и не давали воды. Вернее, она-то как раз была рядом, в старом графине, но пить я ее побоялась. Вдруг отравлено или «приправлено» чем-нибудь? Понимала, конечно, что, если потребуется, то мне снова вколют снотворное, а не станут ждать, когда я что-то съем или выпью. Но все-таки разумно опасалась. Но проходили минуты, часы, а ко мне никто не спешил, и появилось время подумать над всей ситуацией.

О том, кто и для чего меня похитил, я не знала. Могла только предположить, что это могут быть те же люди, что когда-то похитили мою маму. Из той записи, что осталась от моего настоящего отца, я поняла, что их так и не нашли. Родителей несколько лет преследовали, поэтому они скрывались, а потом мама умерла, после моего рождения, а папу убили через несколько месяцев. Значит, каким-то образом они узнали о том, кто я и решили повторить все то, что и с мамой.