Снежная любовь (СИ)

Голос будто доносился с неба, такой близкий, тёплый и родной. В груди что-то шевельнулось, и мне показалось, что этот голос зовёт меня… Но я не была уверена, что я та самая Элисон. Но мне захотелось ею быть, хотелось, чтобы этот голос звал меня, чтобы он помог выбраться из этого кошмара.

Свет потух.

Холодная тьма укутала меня в свои объятия, лаская кожу холодной рукой. Я перестала что-либо ощущать.

— Нет! Нет! Нет! Спасите её, прошу вас!

Снова этот голос, но он был так далеко, что я еле могла слышать и было горько из-за этого. Он мне так понравился… Внезапно темноту пронзила резкая вспышка белого света, будто молния, но это была не она. Я стала оглядываться по сторонам, которых вообще не было в кромешной темноте, и краем глаза уловила ещё одну такую вспышку. На этот раз она была ближе ко мне… Почему-то я её не боялась, она не могла быть страшнее бесконечной тьмы. Руки коснулось что-то мягкое и шелковистое. Опустив голову, я увидела рядом со мной барса с ярко-голубыми глазами.

— Привет, — осторожно присела я на корточки около животного.

В нос ударил запах мороза, хвойный свежести и солнца.

Я прикрыла глаза. Этот запах казался до боли родным и тёплым. Животное терлось об мою руку и куда-то тянуло за рукав куртки.

— Ладно, иду…

Я встала и пошла за барсом…

***

«Бип… Бип… Бип…»

Этот «бип» давил на нервы и, казалось, бил напрямую по ушным перепонкам, от чего в голове взрывались маленькие бомбы. Я хотела попросить кого-то выключить этот звук, он из горла вырвался только хрип…

— Сестра, с ней что-то происходит!

Крик до такой степени сильно ударил по ушам, что я хотела их зажать, лишь бы прекратила болеть голова.

— Тише вы! Она приходит в себя…

Второй голос был намного тише и не отдавал звоном в голове и в ушах.

— Простите…

— Поговорите с ней, теперь она вас точно слышит. Ей нельзя напрягаться.

И снова тишина, которую разрывал чёртов «бип». Чтоб ему пусто было!

— Милая, тише… Тебе нельзя говорить и напрягать горло вообще, могут швы разойтись.

И тут на меня лавиной обрушились воспоминания… Такого шока я давно не испытывала.

— Ма…

Я пыталась произнести имя своей пары, но горло, язык и связки меня не слушались. Я попыталась открыть глаза и с третей попытки мне это удалось. Майкл сидел рядом и пристально смотрел мне в лицо. Когда я открыла полностью глаза, он широко улыбнулся, и из уголка его правого глаза скатилась слеза. «Коты не плачут», — хотела я сказать, но не смогла вымолвить и звука.

— Тише ты, у тебя тугая повязка на шее и анестетик ещё действует, неделю нельзя напрягать шею. Этот урод цапнул тебя за сонную артерию… Почему-то она у тебя оказалась с другой стороны… — нахмурился мужчина, но сразу же вернул на губы улыбку. — Теперь все будет хорошо. Спи, тебе нужны силы…

О каких бы силах он не говорил, но спать я хотела даже без такой мотивации. Веки казались слишком тяжёлыми, и у меня не имелось силы воли в запасе, чтобы сопротивляться силе притяжения и держать их открытыми.

На этот раз сон был спокойным, без разных кошмаров. То и дело я видела обрывки своей жизни, но это были только приятные моменты. Почему-то я вспомнила, что люди без внутреннего зверя думают, будто перед смертью можно увидеть всю свою жизнь… Я была уверена в том, что находилась на волоске от смерти, но всей жизни так и не увидела.

Я резко очнулась, чтобы проверить, жива ли ещё… Майкл спал в кресле, держа меня за руку. На этом я успокоилась и снова уснула.

***

В больнице меня продержали ровно неделю, только из-за того, что дело имели с сонной артерией. У оборотней быстрая регенерация, кроме крайних случаев, мой же был на грани крайности… Если бы не познания Адама в медицине, меня бы не спасли.

Как мне рассказал сам Майкл, как только Адам понял, в чем дело, он сразу же начал отдавать команды для последующих действий. Таким образом, удалось приглушить фонтан крови и дождаться парамедиков, так я и смогла доехать до больницы, где меня прооперировали в срочном порядке.

За всю неделю Майкл ни разу не заговорил о деле, сколько раз я ни пыталась выведать детали. Сначала он притворялся, будто не понимает, о чем вообще речь, потом сказал, что мне нужно думать о выздоровлении. На мои гневные взгляды отвечал улыбкой.

При выписке мне посоветовали не напрягать первое время горло и на следующей неделе прийти на проверку.

Когда же я оказалась дома, то в моё распоряжение поступили все блокноты моей квартиры вместе с карандашами и ручками. Говорить нельзя? Так писать же можно… И я начала надоедать Майклу с просьбами рассказать, что произошло тогда. Первое время он мужественно терпел, но потом сдался.

— Джона будут хоронить на следующей неделе, как раз закроем дело…

Я помрачнела. Обидно было, что единственный оборотень, которого я считала нормальным, таковым не оказался.

«Он ведь был нормальным парнем…» ― написала я в блокноте и показала мужчине. Он только печально посмотрел на меня и продолжил рассказывать.

— Кто такая эта Лекса, мы поняли по фото в его телефоне… Ты не поверишь…