Снежная ночь с незнакомцем

Фиона залезла в повозку и оглянулась посмотреть на него. Он закрывал здоровой рукой дверцу, и тоже взглянул на нее. Они смотрели друг на друга бесконечно долгую минуту, потрясающую минуту.

— Готовы? — спросил он.

— Да. Спасибо, — сказала она и неохотно отвела от него глаза.

Через мгновение Дункан снова пустил лошадей рысью.

Фиона ничего не могла с собой сделать: она все время думала о его широкой спине, находившейся всего в нескольких дюймах от нее, и чувствовала приятное прикосновение руки Дункана к ее бедру.

Эти мысли навевали на нее легкую дремоту, и она легла на скамью, подложив под голову руки.

Фиона думала, что проспала лишь несколько минут, но когда повозка резко остановилась и она чуть не свалилась на пол, увидела, что стемнело.

Она села и поморщилась от боли в шее, сказывалось то, что она спала на скамье. До нее доносились какие-то звуки. «Деревня», — предположила она и стала пробираться к задней стенке повозки. Она вылезла, изображая на лице беззаботную улыбку при виде двух мужчин в грязных штанах из оленьей кожи, которые, на ее везение, оказались рядом.

— Добрый вечер, — сказала Фиона и, повернувшись, почти столкнулась с мистером Дунканом. — О, прошу прощения, — пролепетала она. В угасающем свете дня он выглядел еще более мрачным и таинственным. — Пожалуйста, скажите, что мы остановились пообедать. Я умираю с голоду.

— Мы остановились на ночлег.

— На ночлег, — повторила Фиона, оглядываясь по сторонам. Деревня была небольшой — несколько домов на главной улице и один трактир. — Где мы?

— В Эйрте. — Дункан вытащил седельную сумку из кучи груза и перекинул через плечо.

Фиона не знала ничего об Эйрте и хотела расспросить его, но он уже отошел. Она последовала за ним.

Мистер Дункан остановился и, кивнув в сторону повозки, сказал, как будто Фиона была ребенком:

— Вы остаетесь.

— Простите, но я не думаю, что вам позволено распоряжаться мной.

Однако по всему было видно, что ему позволено, и, как бы подтверждая это, он неожиданно схватил ее, сделал три шага и поставил около повозки.

— Стойте здесь, — приказал он и ушел.

— Что? Да кто вы такой? — воскликнула Фиона. — Мой брат узнает об этом!

Но мистер Дункан шагал дальше, не обращая на нее внимания.

— Узнайте насчет ужина! — поторопилась добавить она.

Фиона подумала, не пойти ли следом за ним, но решила этого не делать, и стояла около повозки, морщась от болезненного ощущения голода. Она страдала. Темнота сгущалась, превращаясь в ясную ночь, сулившую мороз. Хорошо, если трактир отапливается.

Спустя несколько минут появился мистер Дункан.

— А вот и вы! Заказали ужин?

— У них не сдаются комнаты.

Фионе стало дурно. Она с ужасом посмотрела на повозку.

— О нет. О нет. Вы не заставите меня сидеть здесь всю ночь, сэр! Я умру, умру! Я просто погибну в этой телеге!

Дункан обошел ее, снял со спины сумку и швырнул в темный угол повозки.

— Вы, может быть, привыкли спать на природе, но я нет. Мне нужна кровать! И немного еды! — воскликнула Фиона, прижимая ладони к животу. — По-моему, ваш лорд какое-то животное, да просто ничтожество, я в этом совершенно уверена!

Казалось, это проняло его. Он постоял, глядя на нее с такой яростью, что Фиона отшатнулась.

— Что?

— Ждите здесь, — сказал он и повернулся.

— Ждать здесь? — воскликнула Фиона, кутаясь в накидку. Дункан вышел на дорогу. — Куда вы идете?

Естественно, он не ответил и оставил ее стоять у повозки. Мимо прошла пара, глядя с любопытством и подозрением посмотрела на Фиону.

— Ради любви к Шотландии, — прошептала она и посмотрела на дорогу.

Человек Бьюкенена исчез из виду.

Глава 4

Трактирщик направил Дункана к миссис Диллингем, вдове, которая жила дальше по улице в домике с побеленными стенами. Трактирщик сказал, что иногда она пускает семью или молодую пару, нуждавшуюся в крове, когда в трактире заняты все кровати.

Миссис Диллингем сначала перепугалась, увидев на пороге Дункана, но он поспешил извинить его за вторжение и объяснил, что он один из людей Бьюкенена, сопровождающий леди Фиону Хейнс, сестру графа Лэмборна, в Блэквуд. Как только слово «леди» слетело с его губ, пухлое лицо миссис Диллингем просияло от удовольствия.

— Леди! — радостно воскликнула она с сильным шотландским акцентом. — Я еще никогда не имела удовольствия принимать леди! — Ее глаза сияли.

— Если вы будете так добры, я хорошо заплачу вам.

— Это будет восхитительно! О, но мое жилище слишком скромное для таких леди, или ничего?

— Она сочтет за честь. — Дункан надеялся, что Фиона обрадуется.

— Вы не могли бы подать ей какой-нибудь ужин? — спросил он, доставая кошелек.

— Ужин! О, сэр, я уверена, леди привыкла к более тонкой пище…

— Она будет благодарна за все, что вы ей дадите, ибо не ела весь день.

— Не ела! Бедняжка! У меня в котелке есть тушеное мясо, если это ее устроит.

— Вне сомнения, — подтвердил он и, держа кошелек в пальцах левой руки, извлек три монеты и протянул их миссис Диллингем.

— Три фунта? — воскликнула она, глядя на деньги широко раскрытыми глазами. — О, она, должно быть, настоящая леди!