Снежная роза

В голове всплывает картина. Это подвал, куда я ходила сегодняшним утром, чтобы посмотреть на котел и зажечь газ. Думаю, я видела там большой морозильный ларь, но, поскольку была сосредоточена на котле, не обратила на ларь особого внимания. Покинув кухню, я торопливо иду к черной лестнице, которая ведет в огромный подвал под домом. Там имеются распределительные щиты с предохранителями, журчащая система подачи горячей воды и ряды медных труб промышленного размера, идущие вдоль потолка. Неподалеку от котла стоит старая стиральная машина, возле нее ряды металлических корзин. Я включаю свет, люминесцентные лампы оживают, и вот он, голубчик. В дальней стене основного помещения видна закрытая дверь, а рядом с ней стоит большой морозильный ларь.

Я двигаюсь к нему. На удивление, ларь выглядит новым, учитывая состояние всего остального. Я ожидала, что он будет покрыт толстым слоем подвальной пыли, однако слой совсем тонкий. С усилием я поднимаю крышку – внутренний вакуум крепко ее удерживает. С крайним удивлением смотрю на содержимое. Не знаю, чего я ожидала, если вообще чего-то ожидала, но передо мною замороженные продукты, аккуратно разложенные по категориям. Тут есть хлеб, мясо, рыба и овощи: пакеты зеленого горошка, сахарной кукурузы, шпината, брокколи и много чего еще. Тут есть даже молоко и картонные упаковки с соком. Я смотрю в изумлении. Тут десятки буханок хлеба, и я беру одну, кручу в руках, пытаясь найти срок годности. Этикетка ото льда выцвела, но можно разглядеть дату – несколько месяцев назад. Я вытаскиваю коробку панированных куриных котлет и проверяю дату. Срок годности до конца этого года. Итак, морозильник загружен не более нескольких месяцев тому назад. Озадаченная, я морщу брови.

Кто его загрузил?

Мне сказали, что дом некоторое время пустует. Так что… Я пожимаю плечами, озадаченная, но довольная. Что ж, насколько я понимаю, все это брошено на произвол судьбы. Затем я громко смеюсь. Что за результат! Как-никак теперь мне нет нужды ехать за покупками. Если мы будем бережно относиться к другим нашим запасам, то здесь достаточно всего, чтобы мы могли кормиться довольно-таки долго. Я буду записывать, что мы взяли, и, если владельцы поднимут скандал, просто возмещу расходы. Все просто.

Я достаю из морозильника несколько упаковок и опускаю крышку. Закрытая дверь рядом поблескивает отраженным светом, и я замечаю, что это блестящая стальная дверь, не похожая на другие, виденные мною в доме. Я рассматриваю ее несколько секунд, потом беру продукты под мышку и поворачиваю ручку. Она не двигается. Дверь заперта, и ключа не видно. Затем, к моему удивлению, мне чудится, что я вижу вспышку света в тонкой щели между дверью и полом. Я нахмуриваюсь и пристально вглядываюсь. Затем вижу ее снова – короткую вспышку света, но не белого. Или синего, или зеленого, или красного. Цветного. Однако вспышка слишком непродолжительна, чтобы можно было сказать с уверенностью.

Я настораживаюсь.

– Эй! Тут кто-нибудь есть?

Ответа нет. Я смотрю на щель под стальной дверью, стараясь услышать звук какого-нибудь движения, ожидая новой вспышки, но ничего не происходит.

Через какое-то время холод от замороженных продуктов под мышкой начинает меня донимать. Я выхожу из подвала и поднимаюсь наверх.

Глава пятая

Мэтти возвращается в коттедж, пробравшись через кустарник и выйдя на тропинку. День кончается, но она замечает, что темнеть сегодня начало чуть позже. Зима потихоньку выпускает их из своих темных объятий. Это особенное время года, когда весна постепенно отвоевывает дни, наполняя их гудением и копошением жизни, возвращая былые краски, свет и тепло. Из года в год Мэтти наблюдала возвращение весны в эти края – а других она и не знала.

Она тяжело ступает по высокой влажной траве – руки глубоко засунуты в карманы – и хмурится, думая о появлении в доме этой женщины. Она подходит к маленькому белому коттеджу с соломенной крышей, тащится вдоль боковой стены. Стаскивая с себя пальто, она проходит через промозглую прихожую с выложенным плиткой полом и кучами барахла у стен и торопливо входит в кухню, дышащую теплом.

Сисси здесь, но не в своем привычном кресле-качалке, а за столом, где она медленно чистит кучу столового серебра, тщательно выбирая предмет, смачивая тряпку средством для полировки и обрабатывая ею серебро, а потом начищая до блеска. Его целая гора, оставшаяся с тех дней, когда надо было кормить много ртов.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Мэтти с ноткой раздражения в голосе.

– Почему бы и нет? – отвечает Сисси, поворачивая лицо к сестре. Она младше Мэтти, но определить это нелегко: они очень похожи. Волосы с сильной проседью, изборожденные морщинами лица и крючковатые носы. – Это же надо сделать.

– Не надо. Теперь этим никто не пользуется.

– Мы можем пользоваться.

– Мы можем каждый день брать новый нож и вилку, и даже через год у нас не будет нужды мыть весь комплект.