Снежная сага

Это — что касается веры. Принятие магии — это как частный случай. Я лично не верил в неё и считал анимэ красивыми сказками ровно до того момента, когда столкнулся с чудесами вживую. Когда прибор Геры впрямую указал на Дёмина. Когда твой меч дал нам с тобой и тебе с Герой возможность понимать друг друга. Когда я узнал, что мой начальник совсем не тот, за кого себя выдаёт…

Георгий осёкся, поняв, что забрался в область чужой тайны, и вспомнив слово, данное час или два назад человеку по имени Кыйгл Грэхт в его же квартире.

— В смысле? — успел заинтересоваться Хремгир.

— Прости, не могу сказать тебе всего. Обещал. Пусть даже мрази, но — обещал… Тебе будет достаточно знать, что он как раз таки верит в магию и — более того — хочет её использовать в своих интересах.

— Если что, меч всё-таки не мой, а Властелина. Пускай и погибшего…

— Пока ты здесь, ты единственный, кто имеет право владеть этим клинком. Ты спас его от попадания в руки Огненных, он в ответ помог тебе, перенеся сюда от преследователей, — что же ещё надо? Если думаешь, что это нечестно, можешь попробовать переместиться обратно и сделать так, как считаешь необходимым. Я пойму. Мне кажется, я вообще всё вокруг обязан понимать, чтобы принять из этого только ту часть, которая соответствует моим убеждениям…

Оторвав взгляд от стены напротив, Георгий заметил, что и Гера к ним незаметно присоединилась — и сидела теперь рядом с Хремгиром, согревая его с бока, противоположного от обогревателя. И слушала тихую беседу следака с её парнем, который утром должен был временно с ней разойтись, чтобы выжить.

— Всё же решила ночевать с нами? — спросил Георгий у девушки. Та кивнула и прижалась к Хремгиру. — Ну хорошо…

Следователь поднялся, дошёл до автомобиля. Через опущенное стекло выдернул ключи из зажигания, активировал сигнализацию и бросил связку на водительское сиденье. После этого вернулся в угол гаража, усевшись в прежнюю позу.

— Нет, — сказал Хремгир, и Георгий даже вздрогнул от неожиданности. — Я останусь с тобой, потому что иначе погибну. Чувствую, ваш мир почти такой же жестокий, как мой… Но ты не до конца мне ответил. Почему вы не верите? Неужели у вас такая жизнь, что в ней нет места ничему необычному, волшебному?..

— И это, наверное, тоже. Но главное, я думаю, тут в другом. Мы давно превратили мистику и магию в область досужих сплетен, слухов, фейков и материала для «жёлтой прессы»… чёрт, ты же не знаешь, что это такое… В целом понятно, да? Всякие необъяснимые вещи происходили достаточно редко и не всегда у людей на глазах. А если кто-то что-то и видел, то само собой включалось воображение. Да и не влияли сильно происшествия на магической изнанке мира на жизнь простых людей, которые ни разу с чем-то таким могли не столкнуться… А тут уже вступал в силу закон коллективного солипсизма: если мы чего-то долгое время своими глазами не видим, то, значит, этого как бы и нет. Потому-то социальную политику постоянно и ругают…

— Получается, мы сами от всего такого отгораживаемся? — тихо спросила Гера. — Сами не хотим, чтобы магия вошла в нашу жизнь и что-то в ней изменила?

— Получается так. В нас говорит подсознательный страх перед неведомым и инерция против перемен. Нам удобно в своём объяснимом мирке, где всё объяснимо законами физики и социологии, а дважды два всегда равно четырём. Магия же слишком трудна для адекватного восприятия в таком же ключе. Мы просто не способны уяснить для себя те принципы, по которым происходят те или иные сверхъестественные события, и поэтому считаем всё это иррациональным бредом, фантомами воспалённого ума, которым место — в фэнтезийных книжках.

Но мир сложнее, чем кажется. Человечество и близко не подошло к пониманию его первоосновы — а ещё пытается воображать, будто всё знает…

На том, что магия в своих проявлениях приносит в жизнь свидетелей этого одни проблемы и ненужные раздумья, и строят свою позицию «гончие», считая своей задачей искоренять мировой хаос. Они думают, что так позволяют обществу оставаться более-менее стабильным, внося в него порцию необходимого зла и отсекая людей от всего неординарного… но, по иронии судьбы, сами эти проблемы и создают. Эта мафия не играет по правилам, убивает даже тогда, когда город проснулся… и отчасти из-за этого пока что выигрывает.

А потому ГООНЧ несёт, на мой взгляд, большую угрозу, чем творящаяся за гранью нашего восприятия мистика. Потому мы и должны с этим бороться. Не только для того, чтобы выжить, но и для того, чтобы сохранить мир от зла, которое «гончие» в него готовы принести. Точнее, даже два мира…

Георгий замолк, исчерпав свою мысль. Новых вопросов не последовало.

Обогреватель кое-как теплил воздух вокруг себя. Гера полулежала, уткнувшись носом в плащ Хремгира, откуда стирка не смогла вытравить странный, въевшийся нездешний запах. Рука попаданца лежала на плече девушки и ниже пока соскальзывать вроде не собиралась.

Георгий сидел, обхватив руками колени, и тупо пялился на освещённую тусклой лампочкой дверь гаража, в которую вот уже несколько минут стучался порывами зимний питерский ветер.