Снежная Жаба

— А что там насчет дверей? — нетерпеливо переспросил кто‑то из арьергарда скопившейся у входа толпы. — Заработали?

— Вы же видите! — недовольно пробухтел мужик. — Все по‑преж…

И в этот момент двери медленно, словно нехотя, начали раздвигать створки.

— О, очнулись, козлы! — торжествующе заорал здоровяк. — Набить бы им морды, дак времени нема! Опаздываю!

И он сосредоточенным кабаном ломанулся сквозь образовавшуюся щель, не дожидаясь, пока двери откроются на всю ширину.

И едва не сбил с ног бредущего на автопилоте Кая:

— Извини, блондин! Опаздываю!

— Хам! — вякнула ему вслед камышина и сочувствующе обратилась к Каю: — Вам плохо, молодой человек? Вы ужасно бледный!

— Да, что‑то дурно стало, — еле слышно прошептал тот, из последних сил цепляясь за край сознания — не хватало еще сейчас в обморок шлепнуться, тогда все усилия были бы напрасны. — Наверное, от духоты.

— У вас, похоже, с сосудами беда. — Тетка деловито подхватила шатающегося незнакомца под локоть и повела к выходу. — У меня та же проблема, могу лекарством поделиться.

— Нет, благодарю вас, — слабо улыбнулся Кай, не делая попыток освободить руку — помощь ему была нужна, как никогда. — Я стараюсь не злоупотреблять лекарствами.

— Тоже правильно. — Камышина, оказавшаяся на удивление крепкой, заботливо довела его до скамейки, довольно уединенно расположившейся в тени высокого тополя, и помогла сесть. — Вот, посидите в прохладе, подышите, здесь вас не побеспокоят. Может, воды принести?

— Нет, не надо. — Шевелить губами становилось все труднее, Кай физически ощущал, как остатки энергии испаряются из его тела. — Вы и так мне очень помогли, спасибо вам огромное!

— Да не за что! — махнула рукой женщина, потом взглянула на часы и охнула: — Господи, я же опаздываю! Я ведь дочку приехала встречать, она на обследование в Москву летала. Ее рейс уже должен был совершить посадку! Все, я побежала! До свидания!

И она помчалась обратно, смешно придерживая свою шляпку рукой.

А на скамейке осталась лежать кучка бесполезной ветоши.

Ну хорошо, не лежать, а сидеть, и ветошь была не совсем чтобы ветошь — новенький костюм от Бриони (Кай предпочитал этот бренд всем остальным), и внутри ветоши тоже вполне ничего такой образчик находился, вот только пользы от этого образчика сейчас не было никакой.

Он даже не мог отогнать осмелевшего воробышка, боком подпрыгавшего к его ноге и попытавшегося выклевать на тонкой коже итальянских туфель свои инициалы. И даже то, что Кай по пути к скамейке наступил на остаток хот‑дога, и вкусные кусочки сейчас весьма креативно расположились на подошве и чуть выше, поведение наглой птицы не оправдывало.

Но Каю сейчас было не до спасения эксклюзивной обуви, он сосредоточил ошметки сил на одной цели — остаться в реальности.

Сознание вело себя совсем не по‑товарищески, оно все время норовило соскользнуть в небытие и оставить хозяина на произвол судьбы. А произвол этот мог оказаться весьма проблематичным, на то он и произвол.

Таким опустошенным, вымотанным до потери сознания, унизительно беспомощным Кай не ощущал себя никогда.

Но и того, что он устроил в аэропорту, он тоже до сих пор ни разу не проделывал. И даже не думал, что он это может.

Подчинить себе волю и сознание огромного количества людей, стереть из их памяти события последних десяти минут, вывести из строя всю электронику — да, и диспетчерской досталось скорее всего, но за пару минут ничего катастрофического произойти не могло — Кай до сих пор не мог понять, КАК он все это проделал.

Но и организм его тоже не мог этого понять, похоже. Мощнейший выброс энергии превратил сильного здорового мужчину в беспомощного младенца, хорошо хоть памперсы не понадобились. И Кай был бесконечно благодарен незнакомке в смешной шляпке, решившей помочь совершенно постороннему ей человеку. Причем помочь бескорыстно, просто потому, что этому человеку было явно плохо.

Вряд ли Кай смог бы добраться до этой уединенной прохлады самостоятельно, в лучшем случае он шлепнулся бы прямо на тротуар и опять привлек к себе внимание окружающих.

И стряхнуть с себя это внимание он уже не смог бы…

Он просидел тогда под деревом не меньше часа, прежде чем смог снова управлять своим телом достаточно уверенно.

Во всяком случае, вытащить мобильный телефон и позвонить матери он смог. Она немедленно выслала за ним машину, и через два часа Кай уже лежал в палате их подземного госпиталя.

Он никому не сказал, почему сорвалась его очередная командировка, вернее, не сказал правды, объяснив свое внезапное недомогание нервным истощением — он слишком много сидел в последнее время у себя в лаборатории, занимаясь полезными для воссоздания нордической расы исследованиями.

Так думали его мать и члены Президиума. Да и все остальные жители подземелья, а как иначе, ведь Кай — символ и надежда! Самый что ни на есть взаправдашний истинный ариец!

На самом деле Кай меньше всего думал о Великой Цели, у себя в лаборатории он увлеченно работал над новыми разработками в области нанотехнологий. И вовсе не перегружался при этом.