Снежные холмы

Не могу сдержать в себе нервный смешок. Все, что говорит Кирилл – настоящая дикость, не иначе! Я спокойно жила себе с Ларой, ходила в детский сад, школу, поступила в университет, а кто-то полагал, что я живу с родным отцом и женщиной, бросившей ради нас свою семью. Даже воровку из меня сделали! Ну, чем не сценарий для плаксивого сериала?

– Иногда я все же пытался отыскать тебя на просторах Интернета, чтобы увидеть твое лицо, но все мои попытки были тщетны. И однажды, моя мать проговорилась, что фамилия у тебя не отца, а матери. Тут же стал искать в Интернете, полагая, что живешь ты в Сургуте. Никто и никогда не заикался о Екатеринбурге.

– Откуда ей было известно мое имя?

– Я не знаю этого, – пожимает плечами Кирилл. – Возможно, он связывался с твоей тетей когда-то… Она ничего тебе не рассказывала?

–…Нет. Лара говорила, что он уехал куда-то на Север, еще когда мама только узнала о беременности, но так и не вернулся.

– И ты не хотела найти его?

Отрицательно качаю головой.

Когда я была маленькой, Лара с улыбкой рассказывала мне о маме, но стоило мне заикнуться об исчезнувшем отце, как тут же ее круглое лицо накрывала хмурая тень. Она, конечно, отвечала на мои многочисленные вопросы о нем, но весьма неохотно. А став старше, я и вовсе перестала им интересоваться.

– Я надеялся, что ты стала наркоманкой, которая живет в убогой квартирке и занимается…. Не важно. И тут вдруг на нашу корпоративную почту приходит сообщение с чьим-то резюме. Такие письма довольно часто присылают, и как обычно, я бы просто поставил галочку «прочитано», но именно его переслал мой дядя со своей личной почты. Я решил взглянуть. Он не открывал его перед тем, как отправлять мне. Ведь стоило ему только ознакомиться с твоими данными – оно бы тут же исчезло. Тебе, наверное, сложно понять меня… Когда увидел твое имя и фамилию, решил что сплю. Потом – что это чья-то злая шутка. А спустя несколько минут я носился по квартире, как ужаленный. Поверить не мог, что это случилось… На фото ты была очень серьезной и сосредоточенной. Кто-то сделал снимок, пока ты слушала лекцию или смотрела какой-нибудь документальный фильм, не знаю… Но я сразу понял, что это именно ты. Та маленькая девочка по имени Аня, которая так сильно нуждалась в моей маме.

Вижу как он хмурится, глядя в ночное небо, и как желваки на скулах начинают подрагивать. Смотрю на его высеченный профиль и пытаюсь представить себе, каким он был в семь лет, что чувствовал, когда родная мама уходила к другой девочке, которой на самом деле не было.

– Чтобы заманить тебя сюда, я отправил в оплачиваемый отпуск одного администратора, а тебя пригласил на его место. У нас не было свободных вакансий, – усмехается он.

–…А как к этому отнесся Владимир Павлович?

– Дядя ничего не знал. Он все-таки прочитал то письмо, но было уже слишком поздно. Я сделал вид, что удалил его, не открывая, ведь свободных вакансий не было. Он и поверил.

–…Владимир Павлович знал о том, что ты… Что ты…

– Ненавижу девочку Аню и ее папашу? – помогает Кирилл, взглянув на меня. Я слабо киваю, а он лениво усмехается: – Я ему всю плешь этим проел.

–…Мм.

– Сколько всего было в моей голове, ты и не представляешь… Хотел увезти тебя в лес и оставить там. Высказать все, что накипело у меня за эти годы: что я думаю о твоем папаше, о том, как ты испоганила жизнь моей семье… Глупо надеялся, что дядя не заметит твоего пребывания на курорте, но по иронии судьбы ты в самый первый день попала именно в его домик. Сначала он, естественно, отчитал меня, даже в сердцах пригрозил, что в больничку особую отправит, если я приближусь к тебе. А потом стал говорить мне, что все не так, как я себе представлял… Что ты очень хорошая и скромная девушка, и его слова до такой степени взбесили меня, что я готов был рвать волосы на голове. Я не понимал, почему все так без ума от тебя, почему он – мой дядя, брат моего отца, защищает тебя. Ведь все, что случилось в моей семье, все это из-за тебя…

Кирилл поворачивается ко мне, и воздух покидает легкие. Он чуть наклоняется, заглядывая в мои глаза, и тихо говорит:

– Но всякий раз, когда видел твой напуганный взгляд и слышал, как ты заикаешься, я приходил в замешательство. Никак не мог представить тебя воровкой, которая прихватила с собой мамины украшения, или грубиянкой, которой ты стала к восемнадцати годам – той сорвиголовой, о которой мне рассказывала мать. Да и многое другое не сходилось… Я злился на самого себя из-за того, что не понимал, почему ты такая, а не та, которой я знал тебя… Злился, потому что не хотел причинять тебе боль, не хотел запугивать, но делал это ведь, я должен был. И… Я забрался в твою комнату. Уже ничего не понимал и мне нужно было хотя бы какое-то доказательство того, что ты жила с моей матерью, что в твоих контактах есть ее номер, или сообщения, фотографии, хоть что-нибудь… Мне нужно было это доказательство, чтобы… Чтобы у меня была причина ненавидеть тебя, а не…привязываться.