Снежные кружева [СИ]

Мышка, которая притаилась за веником, тут же выскакивает и бежит к своей норке. Ну вот. Я и животное бедное испугала. Провожаю её взглядом и отмечаю, что надо бы поменять пол, потому что такими темпами они и в доме начнут пешком ходить.

— Это не твой сын! — хватает меня за плечи Лёша и смотрит в глаза. — Поиграла в Мать Терезу и хватит. Это не твой сын! Поняла? Твой сын будет, когда мы его сделаем и родишь! Это будет твой сын! А Петька не твой… Так что радуйся, что батя нашёлся.

Я понимаю, что Лёша и не планировал в будущем налаживать с Петей контакт. Он хотел сплавить мальчика, сделать так, чтобы его в нашей семье и не было. В эту секунду мне становится очень больно. Обида начинает скрести душу, а от влюблённости, которую я испытывала к этому человеку, не остаётся и следа. Лёша убивает всё хорошее одним махом, и мне хочется наброситься и выцарапать ему глаза.

— Уходи, Лёш, пока я не огрела тебя чем-нибудь тяжёлым! — выдыхаю я, стараясь не смотреть на него, чтобы не видеть эмоции, написанные у него на лице.

Его счастье добьёт меня, и я могу разрыдаться, а я не хочу этого. Я сжимаю руки в кулаки и мысленно перебираю сложные названия медикаментов, только бы отвлечься на что-то.

— Да иди ты! Дура! Одумаешься ещё! Поймёшь, что я прав!

Лёша выходит, а меня обдаёт порывом холодного ветра, который тут же врывается в помещение и заполняет его, пока дверь не захлопывается. Глаза щиплет, но я пытаюсь подавить обиду. Мне нельзя плакать, чтобы Петька не заподозрил неладное. Он покушает, а потом отправлю его поиграть и переговорю с Евгением. Должен быть какой-то выход из этой ситуации, чтобы никто не пострадал, ведь в первую очередь будет задета ранимая душа ребёнка! А я не хочу, чтобы Петька мучился, и если ему будет лучше с родным отцом, так тому и быть…

Часть 8. Мария

Я возвращаюсь в дом и замираю, глядя на то, как Петька с удовольствием уплетает кашу, а Евгений рассказывает ему историю, судя по обрывкам фраз, о космическом пирате. Оба улыбаются и даже не замечают меня, пока я не делаю шаг вперёд, и половица под ногами не начинает скрипеть.

— Мама! Мама! А Женя мне такую истолию интелесную лассказывает! — говорит сын и улыбается. Он светится, как солнышко на небе в ясный день, и мне становится тошно.

Сыну понравился Евгений. Он чувствует связь с мужчиной, и я не смогу бороться с этим. Я снимаю пуховик и вешаю его на крючок.

— Молодцы какие… — отвечаю, стараясь скрыть горечь в голосе.

Ну и что я могу сказать теперь этому мужчине? Я не отдам вам сына, хоть он и тянется к вам? Не смогу я так поступить ради Петьки. Он так мне не радуется, как ему. Потому что я неродная мать, и детская душа чувствует этот обман. Она рвётся к родной крови…

Разворачиваюсь к печке и присаживаюсь, чтобы подкинуть дрова. Мне хочется скрыть слёзы, наворачивающиеся на глаза и готовые хлынуть в любую секунду.

— Я уже подкинул дрова! — слышу голос Евгения и встаю.

Выпрямляю спину, делаю глубокий вдох и оборачиваюсь с улыбкой на лице. Ну почему он так себя ведёт? На что рассчитывает вообще? Я должна проникнуться к нему тёплыми чувствами и прямо сейчас собрать Петины вещи?

— Ну раз вы справляетесь, я пойду в комнату, полежу немного, а потом картошечку пожарю.

— Нет, мама! Посиди с нами! — противится Петя. — Послушай, какая истолия интелессная! Мама! Ну позязязя!

Я киваю и присаживаюсь на стул рядом с Евгением, потому что сам он сидит рядом с Петей. Он даже сейчас отгораживает мальчика от меня. Наверное, пытается показать мне своё превосходство.

— Так вот… Дальше космический пират влюбился в девушку, которую спас. Но они приближались к планете, на которую нужно было доставить её…

Евгений говорил так ладно… Почему он не решил забрать сына сразу? Почему явился сейчас, когда мы с Петькой привязались друг к другу?

Я думаю… Думаю… Но от всех этих мыслей только путается ещё сильнее всё в голове.

Когда Петя доедает, а Евгений заканчивает свой рассказ, я прошу сына поиграть немного в комнате, чтобы мне обсудить кое-что с «дядей Женей». Сын убегает, но берёт обещание с нашего «гостя», что тот обязательно поиграет с ним позже ещё немного.

Мы остаёмся наедине и только треск поленьев из печи нарушает тишину, стоящую между нами. Я смотрю на Евгения, а он на меня. В этих взглядах столько недосказанности… Столько горечи и боли…

— Ты ведь понимаешь, что я заберу сына, Маша? — спрашивает Евгений, оглушая меня сильнее удара обухом.

Я поджимаю губы и отвожу взгляд в сторону.

— А ты понимаешь, что Петя считает меня мамой? Ты отнимешь у него мать?

— Нет… У меня есть предложение получше…

Евгений выдерживает паузу, а у меня сердце начинает с силой ударяться, что кажется, словно вот-вот вырвется.

Неужели он хочет сказать Пете, что я ему не мать?

Часть 9. Евгений