Снежные пирамиды

Джонни и Майкл засмеялись.

– А помните, как я искала маньяка по объявлению, как я ходила по ночному городу, в чем мать родила?

– Конечно, – ответил Майкл, – как же не помнить, если я был единственным маньяком, клюнувшим на твою удочку. Но твоя суицидальность меня не вставила. А затем я долго лечился и излечился от желания убивать и делать людей несчастными. Хотя мы были бы отличной парой: суицидальная Сэлли и маньяк Майк.

– «Суицидальная Сэлли и Джонни-Гитара» звучит круче, – прогремел Джонни.

– Ладно, ребята, – сказал Майкл и махнул рукой. – Тема такая: завтра будет митинг, будем прорываться к полицейскому участку. Как говорили бородатые бунтари прошлого: «от каждого по способностям». Учитывая твои способности и наклонности, Сэлли, ты будешь впереди толпы, вести ее в бой. Так что – если что, то погибнешь первой. Но мы тебя будем помнить. Мы в твою честь улицу назовем: улица суицидальной Сэлли. Веселое название! Может в твою честь мост назовут, с которого все самоубийцы будут прыгать.

– Не неси чушь, Майкл! – взвизгнула Сэлли. – Я знаю, чего ты добиваешься этой революцией: ты хочешь коммунизма, всеобщего счастья. О каких самоубийцах может идти речь в обществе всеобщего счастья?! Не будет самоубийц. И как это ты из маньяка превратился в такого добряка, который хочет всеобщего счастья?

– Да там меня какими-то таблетками передознули. Желтенькими такими, – спокойно ответил Майкл. – Короче, пустой треп. А если откажешься, то революции не будет ни фига. Как показали события в Тунисе, один бесстрашный самоубийца может вдохновить миллионы. А ты же у нас безбашенная, наша любимая мисс Суицид! Значит, завтра в десять штурмуем полицейский участок. Сэлли, оголишь перед штурмом свою грудь. Будешь как Свобода, ведущая народ. А ты, Джонни, возьмешь гитару и будешь играть для штурмующих.

– Что играть? – спросил Джонни.

– Ну, уж точно не классику. Играй по обстоятельствам. Когда будем гнать копов, сыграй «Let It Be».

Майкл поднялся со стула.

– Ладно, мне пора! – сказал он. – И вы не засиживайтесь. Завтра чтоб были как огурчики.

– Можно ли заниматься сексом в ночь перед Революцией? – спросила Сэлли у Майкла.

– Нельзя, – ответил Майкл. – Самый секс завтра будет! Peace&Vodka!

На следующий день, рано утром, Джонни вызвонил Майкла:

– Майк, Сэлли ночью того… передознулась. Нет больше нашей Сэлли. Видать, она хотела стать такой же доброй и жизнелюбивой, как и ты, наглоталась желтеньких таблетосов, но передознулась капитально. А может она просто, наконец, добилась своего.

– Ёпта, вот и накрылась революция медным тазом, – огорчился Майкл. – Теперь и мне в пору в петлю. Ах, Сэлли!

– Да-а, не получилось нашего совместного выступления. А как бы было красиво: «Suicide Sally&Johnny Guitar». Но может, теперь ты поведешь толпу? – спросил Джонни у Майкла.

– Нет, тут нужна голая баба. В наше время толпа только за голой бабой и пойдет. А если баба еще и экзальтированная, как наша Сэлли…

– Ладно, пока!

Джонни-Гитара повесил трубку.

«А ведь я, – подумал Майкл, – в долги влез с этой революцией. Проклятый капитализм! Придется фьючерсы на революцию задвигать».

Ruff In The Jungle Bizness

Синие волны омывали африканский берег. У устья Нигера было полным-полно джунглей, в которых жили веселые обезьяны. Мартышки, орангутанги, шимпанзе, макаки и бабуины. Весело и беззаботно они прыгали по деревьям. С дерева на дерево: прыг-скок!

Прыг-скок! Прыг-скок!.. Прыг-скок!

С пальм падали кокосы. Абориген Василий искал сокровища. Отец Пимен крестил аборигенов в водах Нигера. Зимой Нигер замерзал, и отец Пимен шел по льду на ярмарку.

Раф был вожаком стаи шимпанзе. Он кричал и лазал по деревьям. До определенного времени все фрукты, будь то манго, бананы или кокосы съедались на месте стаями обезьян. Но однажды вожак стаи шимпанзе Раф с высокого-превысокого дерева увидел ярмарку – увидел, как люди торгуют. И он повел свою стаю на ярмарку. Вся стая сошла с высоты деревьев. У каждого шимпанзе в руках было несколько фруктов, которые они несли на ярмарку.

На ярмарке Раф продал фрукты и нанял репетитора, чтобы тот научил его считать и торговаться. Так происходило много дней. Скоро в лесу стал ощущаться дефицит фруктов. Фрукты стали выдаваться по талонам, а сушеные манго – в конвертах. Тот, кто был приближенным Рафа, получал сушеные манго в конвертах и обилие фруктов по талонам. Остальные обезьяны рубились за талоны и ели листья. Срывать плод с дерева для пропитания стало нельзя. Каждое дерево охранялось специальным бабуином. Был издан специальный закон о трех полосках манго, по которому бабуины могли избить палками любого, кто покушался на сладкие плоды манго.