Снежные пирамиды

Раф стал меняться. Он научился считать, торговаться, разговаривать. Красножопые макаки танцевали для него, а агрессивные бабуины охраняли веселье. Раф стал расчесывать свою шерсть. Затем шерсть стала опадать. Раф стал выпрямляться и прямоходить. Затем он сходил к цирюльнику и стал уже более похож на человека, чем на шимпанзе. Отец Пимен крестил Рафа в водах Нигера. Вот так, благодаря своему бизнесу, Раф стал человеком, тогда как его подчиненные продолжали оставаться обезьянами.

Абориген Василий, не найдя сокровищ, арендовал лодку и поплыл по океану. Океан был синий-синий. Ветра почти не было. Вдруг возле лодки лопнул пузырь воздуха, поднявшийся из пучины океана. И послышалось:

I’d like to be under the sea in an octopus’ garden.

„Это Волшебный Пузырь!“ — тут же догадался Василий. Тот самый Волшебный Пузырь, о котором ходят легенды, что когда он лопается, то освобождается воздух, в котором находится чья-то песня.

Тут же лопнул еще один Волшебный Пузырь:

Oh what joy for every killed boy,

Knowing they’re happy and they’re safe.

We can be so happy you and me,

No one there to tell us what to do.

Оказывается, что здесь затонула английская подлодка во время то ли Первой, то ли Второй мировой войны. Хотя, говорят, что никаких двух мировых войн не было, а была одна война с перерывом. Из пузырьков доносилась волшебная песня погибшей затонувшей команды подлодки.

Да, совершенно точно, что затонувшая команда подлодки живет под водой в саду осьминогов. Ведь только там глубоко под водой есть счастье.

Абориген Василий смотрел на лопающиеся пузырьки и слушал песню, как вдруг из воды выглянула чья-то голова. Это был Андрей Макаревич в костюме аквалангиста. Открыв лицо, он спросил у аборигена Василия: „Хорошо ли я пою песню The Beatles?“. И запел:

Ид лайк то бе ундер вэ се…

Но тут рядом с Макаревичем лопнул Волшебный Пузырь, и всё всем стало ясно.

В голодной России с миллионами нищих Андрей Макаревич вел кулинарную программу „СМАК“. „А сегодня мы будем готовить осьминога, которого я выловил у берегов Африки. И в гостях у нас Анатолий Чубайс — главный электрик и приватизатор страны“, — сказал Макаревич, глядя в камеру.

В студию вошел Анатолий Чубайс в элегантном костюме. Чубайс перебирал в одной из рук пару батареек для успокоения. Он прошел к плите, а тем временем Макаревич достал топор и отрубил осьминогу ногу.

Тут внезапно в студии отключился свет. Кажется, свет отключился по всей Москве.

— Толя! — недовольно воскликнул Макаревич, как бы намекая Анатолию на его обязанность — чтобы свет был всегда.

— Извините, простите, — донесся из темноты голос Чубайса, — это Ванюша, мой сын. Я его оставил там за старшего, а он сорванец, видимо, лампочку выкрутил или на кнопку нажал. Или хуже того — рубильник! И нет контакта. Но не волнуйтесь: скоро свет будет! Наверное…

Макаревичу принесли свечу. Он зажег свечу на столе и стал на ней коптить ногу осьминога, и чтобы зрители не скучали, пел:

Пока не меркнет свет,

Пока горит свеча.

Из дневника отца Пимена: „Вчера крестил семерых в Нигере. Двое утонули. Господи, когда же эта речка замерзнет?“.

Анатолий Чубайс шел со съемок передачи „СМАК“ по темному городу, в котором не было ни капли электричества. Чубайс ощущал себя идущим по джунглям. Каменные джунгли — а в них свой Раф. И у каждого столба по бабуину. Темнота не давала прохожим возможности опознать Чубайса. Только в идеальной темноте Анатолий мог спокойно гулять по городу. И он наслаждался этой возможностью: свободно гулять и чувствовать себя хозяином каменных джунглей.

Ребенок во времени